Джил Барух казался неуязвимым. Однако все, что ему довелось пережить, не могло пройти даром. Испытания, выпавшие на его долю, даже по еврейским меркам многим казались чрезмерными. Встретив его в баре, знакомые мужчины дружески хлопали его по плечу и угощали, но затем отходили от него подальше. Женщины были от него без ума, причем самые разные – от самоуверенных самок с бешеным темпераментом до потерявших вкус к жизни вялых дамочек, переживающих депрессию. Джил старался игнорировать всех. В глубине души он знал, что будет лучше, если в его жизни будет меньше драматических событий, а не больше.

И все же окружавшая его мрачная легенда делала свое дело. За годы своей работы в качестве телохранителя Джилу нередко доводилось спать с самыми красивыми женщинами мира – моделями, принцессами, кинозвездами. В 90-е годы был весьма популярен слух о том, что именно он лишил девственности Анджелину Джоли. Джил имел смуглую кожу, ястребиный нос и густые брови. Тело и душа были покрыты шрамами, в глубине его глаз тлел ироничный огонек, с оружием он не расставался даже во сне. В глазах представительниц противоположного пола все это делало его неотразимым.

Говорили, что не родился еще на свет тот мужчина, которого Джил Барух не мог бы превзойти, о чем бы ни шла речь. Он казался членом касты бессмертных, убить которого было под силу только Богу.

А что такое авиакатастрофа, как не божья кара, посланная тому, что слишком возгордился?

Он работал на семью Уайтхед с тех пор, как Рэйчел исполнилось пять лет. Дэвид нанял его через три года после случая с похищением дочери. Во время пребывания семьи Уайтхед в Нью-Йорке Джил спал в помещении, которое архитекторы старой школы назвали бы комнатой для прислуги – в крохотном закутке, напоминающем монашескую келью и расположенном рядом с домашней прачечной. В доме на Мартас-Вайнъярд для него была отведена комната побольше с окном, выходящим на подъездную аллею. Численность команды охранников, подчиненных Джилу, менялась в зависимости от уровня угрозы. Его определяли эксперты путем анализа электронных сообщений, информации, полученной из источников за рубежом и внутри страны, как частных, так и правительственных, а также исходя из активности террористических организаций и содержания новостных программ канала Эй-эл-си за последние два месяца. Во время событий 2006 года в Ираке подразделение под командованием Джила разрослось до двенадцати бойцов, имевших при себе автоматическое оружие и электрошокеры. Однако обычно оно состояло из троих сотрудников, которые внимательно наблюдали за домом и его окрестностями, готовые в любую секунду начать действовать.

Все передвижения семьи Уайтхед тщательно планировались в тесном контакте с Джилом и его людьми. Они рекомендовали избегать полетов коммерческими рейсами и поездок общественным транспортом. Правда, Джил иногда шел навстречу Дэвиду, позволяя ему добираться до работы на метро. Но всего лишь несколько раз в месяц и в разные, наугад выбранные дни, чтобы эти поездки ни в коем случае не превращались в привычный ритуал и их алгоритм невозможно было просчитать заранее. В такие дни прежде, чем Дэвид показывался на улице, Джил отправлял в офис на машине сотрудника в одежде Уайтхеда. Тот выходил из дома, низко опустив голову, окруженный охранниками, и быстро нырял на заднее сиденье лимузина.

В подземке Джил обычно стоял довольно далеко от Дэвида, чтобы дать ему почувствовать себя обыкновенным пассажиром, но в то же время достаточно близко, чтобы иметь возможность вмешаться в случае малейших признаков опасности. При этом он незаметно для окружающих держал в руке, лежащей на поясе, складную опасную бритву. Она была настолько острой, что при желании ею можно на лету разрезать лист бумаги, и, по слухам, смазана ядом коричневого паука-отшельника. Кроме того, Джил прятал где-то пистолет, который однажды на глазах Дэвида мгновенно выхватил непонятно откуда, не сделав, казалось бы, ни единого движения. Это произошло, когда рядом со зданием компании «Тайм Уорнер» в сторону Дэвида с криком бросился бродяга, держащий в руке что-то вроде обрезка трубы. Дэвид, взглянув на своего телохранителя, сделал шаг назад. В то же мгновение в руке Джила, которая только что была пустой, возник тупоносый «глок», словно в руке фокусника, извлекающего прямо из воздуха монету или шарик для пинг-понга.

Джил любил ездить в метро. Ему нравилось покачивание вагона, скрип и визг трущегося металла. Что-то подсказывало ему, его жизнь не закончится под землей, а он привык верить своей интуиции. Нет, дело было не в страхе смерти. Он уже пережил столько потерь, что в загробном мире его должна была ожидать целая толпа близких и хорошо знакомых ему людей – если только загробный мир действительно существовал и после смерти Джила не ждала черная пустота и тишина небытия. Впрочем, думал он, и такой исход был бы не так уж плох. По крайней мере, раз и навсегда получил бы ясный ответ на вечный вопрос о том, существует ли загробная жизнь.

Тора, надо заметить, не дает на него определенного ответа.

Как обычно, Джил проснулся еще до рассвета. Было третье воскресенье августа, последний день пребывания Уайтхедов на Мартас-Вайнъярд. На празднование Дня Труда президент пригласил их на свое ранчо в Кэмп-Дэвиде. По этой причине большую часть предыдущего дня Джил провел, согласовывая меры безопасности с секретной службой, охраняющей первое лицо государства. Он свободно говорил на четырех языках – иврите, английском, арабском и немецком – и часто шутил: еврей должен знать язык своих врагов и вовремя догадаться, что они против него что-то замышляют.

Впрочем, большинство слушателей шутке не смеялись. Им мешало похоронное выражение лица, с которым Джил ее произносил.

Проснувшись, Джил сразу же привел себя в боевое состояние и сделал это инстинктивно, как только открыл глаза. Обычно он спал не больше четырех часов в сутки: ложился через час или даже два после того, как главное охраняемое лицо и члены его семьи расходились по своим спальням, а вставал за час или два до того, как они просыпались. Джил любил это утреннее время. Сидя на кухне, он прислушивался к механическим звукам, издаваемым бытовой техникой, – жужжанию холодильника, щелчкам системы климат-контроля, охлаждавшей или, наоборот, нагревавшей воздух в доме. Джил был мастером маскировки, способным долгое время неподвижно сидеть или лежать даже в неудобной позе. Говорили, что как-то раз он, рискуя быть обнаруженным палестинцами, умудрился пролежать, не шелохнувшись, на крыше дома в секторе Газа, в глубоком тылу врага, пятеро суток подряд. Все это время он держал в перекрестии на оптическом прицеле снайперской винтовки «Баррет М-82», стоящей на металлических ножках, дверь здания, откуда мог появиться человек, которого Джил должен был ликвидировать.

По сравнению с этим сидеть на роскошной кухне дома мультимиллионера было несравненно приятнее. Поставив рядом с собой термос с зеленым чаем – никто никогда не видел, как он заваривает напиток, – Джил, закрыв глаза, прислушивался к шороху прибоя и к звукам все еще спящего дома. Он хорошо их различал, несмотря на весьма внушительные размеры жилища Уайтхедов. Разумеется, дом был оборудован сенсорными устройствами, датчиками движения, камерами и прочими техническими средствами обеспечения безопасности. Но это всего лишь техника, а ее, как хорошо знал Джил, можно отключить или вывести из строя. Джил Барух являлся специалистом старой школы и предпочитал полагаться прежде всего на свои ощущения и интуицию. Некоторые заявляли, что вместо брючного ремня он использует удавку, но никто не смог получить подтверждение этого.