– Когда этот мир выжил, Рауль, он понял, как относятся окружающие к выживающим так, – мягко сказал Лин. – И понял, что лучше было бы стать кем-то еще, чем быть чьей-то второй фазой. Для того, чтобы понять причину, по которой этот мир терпеть не могут окружающие, достаточно взглянуть на земную историю. Ее ты, я думаю, знаешь…

– Недостаточно широко, – ответил Рауль. – Я унаследовал память первого Рауля, а он все же не был историком. Мир-колония, ты имеешь в виду?

– Цивилизация, которая ничего не добилась сама, обречена на презрение. При всей политкорректности. Белого человека в Африке, Рауль, почитали, когда он шел с ружьем на плече. Если он был без ружья – его прекрасно съедали в ближайших кустах, – заметил Лин.

– Надеюсь, ваш катер сойдет за ружье.

– Катер с собой не возьмешь, увы. К счастью, дел у нас тут не так много, – пожал плечами Пятый. – Получить информацию, желательно от структур, которые занимаются управлением, поблагодарить и вежливо смыться. Крайне желательно не попасть при этом в неприятности. Здешние – мастера подавать протесты. На всё про всё у нас сутки.

– Тогда дайте нам с Клео ликбез о том, что можно, что нельзя, – с оттенком усталости произнес Рауль. – Чтобы не вышло, как когда-то с Сат-онвэе… Я ведь не могу знать нравы и обычаи всех миров.

– Сат-онвэе не мир, а конклав… Так. Ликбез не поможет, но если коротко… Блин, Рауль, поведенческие реакции я тебе скинуть не смогу, это долго, поверь. Даже у нас минут десять занимает!.. Лучше всего – повторяйте за нами. Тут кучу всего нельзя делать. Улыбаться, показывая зубы – нельзя, это агрессия. Упоминать о смерти – неприлично. Спросить имя жены – вульгарность. За любой заточенный предмет длиннее ширины ладони – огромный штраф… Что можно? Вежливо молчать. Задерживаться мы тут не будем. – Пятый тяжело вздохнул. – Если хотите, можете остаться. А если охота посмотреть, как…

– Посмотреть охота, – быстро проговорил Клео. – Мне нечасто приходится видеть новые цивилизации. Давайте сделаем так. Мы будем поддерживать с вами постоянный контакт с помощью детекторов, и если что-то станет для нас сомнительным – спросим вашего совета.

– А давайте вы не будете никуда от нас отходить, – попросил Лин. – На всякий случай.

– Это само собой, – согласился Рауль. – Куда уж мы от вас. Правда, Клео?

Клео кивнул.

Пятый встал с кресла, потянулся, зевнул. Зажмурился, помотал головой.

– Поспать, что ли? – спросил он. – Не выспался ни фига.

– Поспи, – посоветовал Рауль. – Когда можно будет входить в Транспортную Сеть, мы тебя разбудим.

Пятый кивнул и ушел в носовую часть катера. Несколько минут прошли в тишине, а потом Лин вдруг сказал:

– Да, Клео, в некотором смысле я теперь понимаю Нарелина…

– Как ни странно, мы тоже оказались способны понять друг друга, – откликнулся Клео.

– И в чем конкретно ты меня понимаешь? – осведомился Рауль, присаживаясь рядом с Лином и Клео. – Я за свою эпопею в качестве Консула много дров, знаешь ли, наломал…

– Да при чем тут твое консульство, – отмахнулся Лин. – Я насчет Клео…

– Ты что – о том приказе, который я упоминал? – спросил Рауль уже серьезнее.

– Да нет, блин! Я о позапрошлой ночи! – Лин хлопнул ладонью по столу. – Не понимаю, какого рожна я кормлю троих сэртос, причем двоих из них – вообще просто так?.. А потом в один прекрасный день приходит он, – Лин кивнул в сторону Клео, – и, как показывает практика, он умеет больше тех троих бездельников, за одно посещение получающих от меня денег на десять лет вперед?..

– А ты что, сам не понимаешь? – удивился Рауль. – Искреннее сострадание – это, знаешь ли, такая штука… Чудеса творить может. И еще лучше бы получилось, если б ты не полез ломать ему шею…

– Руку. И дело тут не в сексе, в чем-то другом. Клео, прости еще раз, у меня крыша ехала. Знаете, ребята, – Лин подмигнул и поманил к себе блонди. – Может быть, потом… ну, если это возможно… кто-нибудь из вас может пообщаться с этим вот, который спать пошел?

– Чтобы он… – Клео понимающе улыбнулся, – не препятствовал?

– В смысле? – не понял Лин.

– Да я вот тоже думаю – о чем таком особенном нам с ним общаться? – Рауль тоже заулыбался. – Давай, Лин, излагай напрямую, мы, блонди, намеков не понимаем…

– Объясняю. Этот несчастный почти двести лет пользуется одной и той же считкой. Нет, прикалываться-то он может над чем угодно, но когда доходит до дела – ноги в руки, и смылся. Что это за считка, я в курсе. Вы крепко сидите?

– Да вроде бы крепко, – сказал Рауль.

– У нее даже название есть, у этой считки. «Набор ощущений в темноте». Там вообще никого нет. Живого. Тепло, холодно, кто-то дотронулся… Ужас. Сэртос он не заказывает, с простыми женщинами – не общается… Нет, я понимаю, что сам не лучше, но… – Лин замялся, подыскивая слова, потом продолжил. – Может быть, кто-нибудь из вас с ним хотя бы поговорит? Я пытался ему объяснить, что в этом всем нет ничего зазорного, но меня он не слушает.

Рауль только вздохнул.

– Кретинизм… – сказал он. – Ладно, посмотрим. Ты, главное, сам не шарахайся больше. Не съедим мы тебя…

Лин вымученно улыбнулся.

– Только не давай мне повода ломать тебе руки, Клео, – попросил он. – Хорошо? Дружба – это одно. А так… мне это отвратительно. Я прошу – не делай так больше.

– Хорошо, – сказал Клео. – Если ты просишь об этом…

Он не договорил, просто улыбнулся.

– Я постараюсь больше не доходить до срывов. – Лин разом посерьезнел. – Так, господа, теперь по миру. Учтите, это не Индъера, где семейной парой может быть кто угодно. Не дай вам Бог показать, кто вы такие. Конечно, ничем плохим это не кончится… для вас… по идее… но задержать нас на планете они смогут. И надолго.

– Ортодоксы, – с неприязнью произнес Клео. – Эта система морали нам тоже знакома. Мы можем говорить правду о том, откуда мы родом, а так же о своем статусе?

– Если спросят… Знаешь, что они сделали?.. У них вокруг Холма Переноса – граница, и на каждой Полосе – таможня. Не транспортников, своя. Конечно, пока ты в пределах Полосы, ты законам планеты не подчиняешься, но если ты с нее сойдешь… а ты сойдешь… Вы не бойтесь, они в принципе безвредные, но нервы могут измотать до предела. Мы тут были два раза. Лучше б не были.

– Посмотрим, посмотрим. – Рауль поднялся и нетерпеливо прошелся взад-вперед по катеру. – Скоро они там уже? Сколько можно тянуть!

Лин вывел схему очереди на вход. Сплюнул от досады.

– Можно ложиться спать. Пропускаем два транспорта, а это еще часов восемь.

* * *

Полоса проходила через огромный светлый зал. По ее сторонам стояли местные аналоги регистрационных стоек – подле некоторых из них ожидали люди. Изредка по Полосе (на этот раз им предстояло идти по желтой) медленно проплывала машина Транспортной Сети – тут в ходу были самые простые модификации, платформы с рядами кресел – она останавливалась у какой-нибудь стойки, человек садился, и машина стартовала по Полосе.