– Что? – морщусь, абсолютно потеряв нить разговора.

– Как вы первый раз оказались у меня в стрелковом клубе? – напрочь игнорирует мой вопрос мужчина и останавливается, облокачиваясь на перила, смотрит на меня в ожидании ответа. Я пожимаю плечами и нехотя мысленно возвращаюсь в тот потрясающий день.

– Макс привез. Решил, что мне надо начинать воплощать свои глупые мечты. Я трусила, на самом деле, по-страшному! И, слава богу, что весь зал в тот день был пуст, – смотрю вдаль, и на губах сама собой начинает играть легкая улыбка от накативших приятных воспоминаний. Тогда было все просто и легко. – В общем, ничего интересного, – отгоняю сладкое наваждение. – Но, если бы был кто-то в зале, я бы точно стушевалась. Испугалась бы даже взять пистолет в руки.

– Хм, да?

– Да. Что, кстати, странно. Больше таким пустым зал не был никогда. Может, это судьба.

– Это Гаевский.

– Что?

– Он арендовал весь зал в тот вечер, только чтобы вы были там одни. Первый раз на моем опыте было такое, когда мне позвонили ребята-работники и сказали, что тут какой-то тип с деньгами хочет договориться об аренде зала на весь вечер… – посмеивается Юра и машет головой, а я смотрю во все глаза, и внутри что-то болезненно щелкает, прямо в сердце. – В общем, Макс все это организовал для тебя.

– Почему он…

– Не сказал? Потому что это Гаевский, и он никогда не будет кичиться своими поступками. И я больше чем уверен, что это самое малое, что он делал для тебя, а сейчас ему херово. Ты уж прости за такие выражения.

– Почему отпустил тогда?! – вмиг вспыхиваю, как спичка. Уже начинают порядком раздражать поучительные тона и снисходительные взгляды. Сначала родители, потом Тася устроила головомойку, с Лией и Стельмахом я вообще разругалась в хлам. Теперь вот Юра. И все как один намекают на любовь! – Любил бы – не отпустил бы! Боролся!

– Он с самого начала отношений боролся: с тобой, твоими прошлыми отношениями и убеждениями, а отпустил… почему ты согласилась на предложение бывшего? Раз нет чувств, почему сделала это?

– Возможно, чтобы… позлить, – шиплю сквозь зубы, – Чтобы… чтобы сделать больно так же, как сделали мне эти несчастные фотографии.

– Чтобы он снова принял решение за вас двоих, – усмехается мужчина. – Ты очень грамотно решила переложить ответственность за расставание или нерасставание на Гая.

– Неправда!

– Правда. У меня жена так иногда хитрила по молодости. Я дурак, я накосячил, я должен исправлять, вот только отношения – это работа двоих, – слушаю и поражаюсь, откуда в таком, с виду похожем на безбашенного рокера, мужчине столько мудрости. Что ни слово, то задевает невидимые струны души, порождая сомнения. – Вот и получается два варианта: либо Макс уперся рогами в ответ, либо он считает, что у тебя есть чувства к этому… как его?

– Ромке.

– Н-да, к твоему Ромке. А Гай любит и именно поэтому не держит.

– Но он никогда не говорил мне о своих чувствах, понимаешь? Как я должна понять…

– А это искаженное, мать его, восприятие в современном мире! – укоризненно качает головой Юра. – Разница поколений. Все дамы твоего возраста, сейчас прозвучало так, как будто мне под шестьдесят, – усмехается бородач, – но поверь, Кати, я работаю с молодыми пацанами и достаточно таких сопляков перевидал. Так вот: дамы твоего поколения ждут, что мужик будет петь дифирамбы и каждую минуты клясться в любви. А потом ноют, когда этот мужик ни хера не делает и вообще мало что из себя представляет. А тут наоборот. Воспитание у Гаевского другое. Он мужик другой закалки. Не готов он кричать о чувствах. И никогда этого делать не будет. Их должны были показать поступки, которых, я уверен, было достаточно! Так что… – пожимает плечами, подводя итог нашему странном откровенному разговору, – ты подумай над этим.

Дальнейший диалог прервало появление дочери Юры с которой они, распрощавшись со мной, и отправились на пробежку. А я? Что я? Пялилась на мимо проходящих людей, все еще не в силах поверить в услышанное. Меня словно выключили, а потом снова включили, только теперь с другими мыслями.

Слова малознакомого мне человека, как взгляд со стороны, и правда, заставили задуматься. А что сделала я для наших с Максом отношений? Ведь действительно, все исходящее со стороны Гая воспринимала как само собой разумеющиеся и никогда не задумывалась о его мотивах. Верней нет, задумывалась! Но всегда глушили, давили сомнения, а он никогда их и не опровергал.

Останавливаюсь у перил мостика и закрываю глаза. В голове проносится, как картинки в калейдоскопе, все то время, что мы были вместе. Яркие, эмоциональные, насыщенные и живые картинки. Смех, улыбка, жаркие ночи, когда я буквально сгорала медленно по миллиметру от его ласк. Ужин, завтрак, тир, кино – каждый его сюрприз и подарок. Каждый день, проведенный с ним. И сейчас осознание того, что я не могу игнорировать долю правды в словах Юры, обрушивается на меня со скоростью света. Черт возьми, я так была ослеплена своим разбитым сердцем в самом начале, что даже не задумывалась о возможности того, что Гай делает все не просто так!

Но, все-таки, неужели он не мог мне сказать это простое и пресловутое: я люблю тебя?

Из мыслей выныриваю только, когда начинает настойчиво трезвонить мобильный. Бросаю взгляд на экран – номер незнакомый. Помня последнее сообщение с незнакомого номера, хотела проигнорировать вызов, но разум берет верх.

– Слушаю, – отвечаю и нехотя плетусь в сторону дома. Рома, наверное, еще не ушел, а мне сегодня отчего-то очень не хочется с ним встречаться.

– Екатерина? – слышу ужасно знакомый голос в трубке, вот только кто это, вспомнить не могу.

– Да, это я…

– Это Таша, помните меня?

Таша? В голове лихорадочно крутятся шестеренки, соображая, кто эта такая Таша с приятным звонким голоском, пока перед глазами не встает картинка: день защиты детей, парк, фонтан, мы с Максом. Фото… фотограф! Точно!

– А… э-э-э… да, Таша! Вспомнила. Точно, здравствуйте.

– Я прошу прощения, что так рано звоню, но не терпелось сообщить: на следующей неделе состоится моя первая выставка, и я была бы безумно рада видеть вас там, Екатерина, – тараторит собеседница в трубке, а я только сейчас вспоминаю, что были же наши с Максом фото, которые незнакомка слезно умоляла сделать для выставки. – Я могу выслать вам пригласительные? Ваш с молодым человеком портрет – один из самых главных экспонатов выставки. Очень хотелось бы, чтобы вы пришли… – так искренне и открыто, что мой отказ повис на кончике языка.

Не хочется обидеть