— Чисто, — кивнул он и нырнул в расщелину.

Мы с Митико последовали за ним. Спустившись вниз, мы убедились, что в лагере всё в порядке. Подав сигнал с радиобраслетов, мы демаскировали «грумы» и начали снимать с пола и свода генераторы защитных полей. Они с легкостью выскальзывали из отверстий, и нам оставалось только собрать их и уложить в контейнер.

Неожиданно Белый Волк зарычал и резко обернулся. Между нами и нашими истребителями стоял Томаш, наведя на нас бластер.

— У меня есть щит от вашего сканера, — сообщил он. — Хорошо, что вы привели меня к своим машинам. Теперь я смогу уйти в Бет, и меня примут.

— Значит, это ты сообщил им, что мы поблизости и придём в храм? — спросила я, обдумывая ситуацию.

На первый взгляд у меня не было шансов успеть выбросить на ладонь «оленебой». Томаш был слишком взвинчен и мог выстрелить без причины, не говоря уж о том, что мгновенно отреагировал бы на любое резкое движение.

— Я устал, — проговорил он. — Я здесь дольше всех, и я не могу больше жить в этом аду. Я хочу уйти. Пусть меня оболванят, но я хотя бы буду ощущать себя спокойным и счастливым. Я уже забыл, что такое покой и счастье. Я здесь целую вечность, в этих катакомбах, постоянно под прицелами, впроголодь. Я хочу, чтоб всё закончилось.

— Ребекка Ву тоже уходила, — напомнила я.

— Ребекка устала, как и я, но у неё не хватило сил, а, может, бессилия, чтоб идти до конца. Мы не нужны им. Принимая нас, они оказывают нам милость, и эту милость нужно заслужить, нужно дать им то, что они хотят. Ребекка упёрлась и умерла. А я всё ещё хочу жить. Они хотят ваши браслеты и ваши «грумы». И вас… Мне придётся сделать это.

— Послушай, Томаш, — проговорила я, — неужели ты не понимаешь, что то, что они предлагают, это лишь иллюзия…

— Я согласен и на иллюзию… — перебил он.

— И ради иллюзии ты предашь нас? Ты предашь Землю? То, что ты потерял из-за них?

— Я потерял всё это, — прошептал он. — И ради чего теперь я должен отказаться от единственной надежды?

— Ради скорого возвращения домой…

Он молча смотрел на меня, и по его лицу текли слёзы.

— Я не верю в это, — проговорил он. — Я уже не знаю, где мой дом, и есть ли он где-то. Но ради того дома, который у меня когда-то был, я не стану убивать вас. Отдайте мне браслет и уходите.

— Боюсь, что это невозможно, — возразила я. — Потому что без этого браслета и «грумов» нам будет сложнее вернуться домой и вернуть тех, кто ещё не утратил надежду.

— Тогда я просто убью вас, — он поднял бластер выше. — Так будет лучше для всех. И для вас тоже…

В следующий момент он вздрогнул и, как подкошенный, упал на камень. Бластер выскользнул из его руки, и Белый Волк нагнулся, чтоб его поднять, но тут же замер, глядя в сторону одного из истребителей. Там, возле машины стоял Окато с бластером в руке и смотрел на Томаша. Потом он молча убрал оружие в кобуру и подошёл к нам.

— Вы ничего не сказали об этих «птичках», — заметил он.

— Хотели сделать сюрприз, — пожала плечами я, а мой стрелок, наконец, подхватил оброненный Томашем бластер.

— Командир прав, вы чего-то недоговаривали, — он посмотрел на тело Томаша и ногой спихнул его в воду. — Он просто устал и сдался. Это лучший выход для него. С такими трещинами в душе тут нельзя выжить.

Какое-то время он смотрел, как тело уносит течением, а потом над водой промелькнули длинные острые плавники, и на поверхности воды ничего не осталось, кроме маленького водоворота.

— Мы давно замечали, что с ним что-то не так. Командир не хотел верить, но он несёт слишком большую ответственность за всех нас. Он велел мне проследить не за вами, а за Томашем. И оказался прав. К сожалению… — он посмотрел на бластер, который Белый Волк сжимал в руке. — Вы отдадите мне его пушку? У нас каждый ствол на вес золота. Вернее, на вес жизни. У вас же есть свои.

— Конечно, — Белый Волк отдал ему бластер. Окато какое-то время смотрел на оружие, а потом сунул его за пояс. — Нас всё меньше… — горько произнёс он. — Было б неплохо, коллеги, если б вы вытащили нас отсюда, иначе нас не останется вовсе.

— Нас не нужно уговаривать, — ответила я. — Нам просто нужна помощь.

— Она будет, — кивнул он. — Удачи вам.

Он ещё раз посмотрел на реку и, повернувшись, пошёл к расщелине.

— Окато, — окликнула я. Он обернулся. — Спасибо, и вам, и командору Кацухиро.

— Я передам, — улыбнулся он. — И да прибудут с вами Светлые Звёзды.

Он ушёл, и мы остались наедине с нашими «грумами».

— Достаньте планшеты, — проговорила я. Митико и Белый Волк подошли ко мне. — Вот координаты горных долин, где может быть размещён «Пилигрим». Вы проверите их все. Учитывая состояние ваших машин, полетите парой и будете прикрывать друг друга, но постарайтесь в бой не вступать.

— Как мы обнаружим звездолёт, если он замаскирован? — спросила Митико.

Я достала микрочип контроля и передала Белому Волку.

— С помощью вот этого вы сможете засечь штатный сигнал бортового компьютера или наладить с ним связь. Если обнаружите, сразу же летите на площадку Альфа, маскируйтесь и ждите меня. То же самое после проверки всех координат, если ничего не найдёте. Если возникнет опасность, что чип может попасть в руки врага, уничтожьте его.

— Есть, командир, — кивнул он.

— А я полечу в степи. Может быть звёздный самурай прав. Он всегда лучше всех решал тактические задачи, даже лучше меня.

Мы разошлись по машинам. Только сев в пилотское кресло, захлопнув дверь кабины и включив защиту и экран-поле, я впервые за многие часы почувствовала себя в безопасности.

МакЛарен в очередной раз провёл сканером над грудной клеткой Мангуста, глядя на экран своего ноутбука.

— Как я и предполагал, заживление проходит нормально, — он закрыл крышку компьютера и сунул его в сумку, отправив туда же планшетку сканера. — Неприятные ощущения есть? — спросил он, положив руку на лоб раненного.

— А вы как думаете? — поинтересовался тот.

— Тошнота и недомогание в целом, и болевые ощущения и зуд в ранах. Угадал?

— Жжение в горле забыли, — проворчал Мангуст.

— К тому же состояние подавленности и раздражительность, — добавил Дакоста. — Похоже, он плохо переносит электоматил.

МакЛарен задумался, глядя на него.

— Боюсь, что у нас больше ничего нет.

На террасу вышел Таро Кацухиро и подошёл к ним.

— Если мы пойдём, то уже пора.

— Ещё несколько минут… — кивнул МакЛарен и снова взглянул на своего пациента. — Отказ от приёма электоматила сильно затормозит регенерацию.

— Я готов потерпеть, — моментально среагировал тот.