Если все это правда, может статься, его родственники тоже заражены этой хворью… либо обладают некой характерной особенностью, позволяющей ее пережить.

Родственники… к примеру, Льюис Кезеберг.

Разумеется, вероятность всего этого крайне невелика, однако если он, Брайант, прав, всей партии Доннера – да что там партия Доннера, всем, кто находится в данной местности! – грозит опасность. Людей нужно предупредить.

Но тут Брайант замешкался, призадумался: что же дальше, что впереди – не для него, для будущего медицинской науки?

В голове его начало складываться новое письмо.

Придя в чувство, Вирджиния еще два дня наотрез отказывалась рассказать, зачем пришла к Доннерам и что случилось у озера Траки. Поначалу Элита решила, будто она просто упрямится, но вскоре из лихорадочных жестов, подмигиваний и прочих знаков, адресованных ей, поняла: Вирджинии не хочется, чтобы об этом узнали взрослые.

Что бы там ни случилось, стеснялась Вирджиния жутко. Даже ночью, наедине, все больше отмалчивалась. Рассказала только о забое коров, о странностях в людях да о драках. И о том, что в первую очередь странности начались среди самых юных, среди подростков и детей.

– Говорят, это такая болезнь, – сказала Вирджиния. Из-за невероятно огромных глаз с виду казалось, будто она постоянно чем-то удивлена. – И вроде бы Мэри Мерфи тоже ей заразилась.

– Поэтому ты и сбежала? – спросила Элита. – Боишься заразиться сама?

На это Вирджиния не ответила. Сказала только, что мистер Стэнтон с мистером Эдди отправились за помощью, но никуда не дошли, а мистер Кезеберг всеми силами лезет в главные. На этом она умолкла, а когда Элита принялась вытягивать из нее подробности, натянула одеяло по самый подбородок и притворилась спящей.

Взрослые принялись спорить, как с нею быть.

– Назад, пока не поправится, отсылать нельзя, – сказал Джейкоб, по-прежнему опасавшийся объяснений с матерью Вирджинии, Маргарет.

– Одну ее в путь не отправишь, а людей у нас едва хватает на то, чтоб нести караул, – напомнила Бетси.

Элита прекрасно видела: в окружении кучи детей, когда рядом так мало взрослых, Бетси очень не по себе.

– Если Вирджиния дошла до нас самостоятельно, значит, путь не так уж тяжел, – рассудила Тамсен, смерив Вирджинию оценивающим взглядом.

Однако Вирджиния заявила, что шла почти целый день, едва не заблудилась, и вообще добралась до Олдеркрик только чудом.

– Не отсылайте меня назад, пожалуйста, – взмолилась она.

Дней через пять-шесть после ее появления, удивительно ясным, бесснежным утром, в час такой ранний, что костры еще не прогорели, на стоянке Доннеров появился Льюис Кезеберг.

– Как чувствовал, что она здесь, – сказал Кезеберг Джейкобу, Бетси и Тамсен, вышедшим наружу, навстречу студеному утру. В воздухе веяло влажным дымом костров. – Мамаша волнуется – страсть. Вот я и пришел назад ее отвести.

В то утро мистер Кезеберг держался куда учтивее обычного.

– Вам Маргарет Рид сходить за ней поручила? – уточнила Тамсен, и Элита вмиг поняла: нет, ее не проведешь.

– Я пришел, потому что я теперь главный, – чуть громче нужного отвечал Кезеберг. – Мужа при ней нет, вот приструнить девчонку, чтоб не болталась где ни попадя, и некому.

Этот удар Вирджиния снесла стойко, не моргнув глазом. Все понимали: Джеймс Рид, скорее всего, давным-давно замерз насмерть в безлюдных лесах.

– Идем, – продолжал Кезеберг. – Нам твоя помощь нужна. Коров резать почти закончили. Даже девчонки за дело взялись.

Закончили резать коров… Раз так, значит, там есть пища. Сколько у Бринов было коров? Не меньше дюжины, наверняка. Стоило представить себе столько мяса, в животе заныло от предвкушения. Ясное дело, разговор о коровах убедит Тамсен отпустить Вирджинию с Кезебергом. Здесь, на Олдеркрик, еды почти не осталось – последние крохи жесткого, старого вола подходят к концу. Лишние рты Доннерам совсем ни к чему.

Элита без раздумий поспешила к костру. Вязкая грязь звучно зачавкала под подошвами башмаков.

– Тамсен, я тоже пойду. Пойду, помогу Вирджинии.

Увидев ее, Тамсен искренне удивилась. Так выходило всегда: увидев Элиту, все удивлялись. О девчонках вроде нее другие люди сразу же забывали – один Томас словно бы только и ждал ее появления.

– Не мели вздор, – отрезала Тамсен. – Твое место – в кругу семьи.

Элита считала, что ее место рядом с Томасом, но признаться в этом Тамсен не могла. Вдобавок, Вирджиния убежала из лагеря не просто так, и пусть даже не рассказала Элите из-за чего, не станет она спокойно смотреть, как Кезеберг уводит подругу, совсем одну, назад, навстречу опасности, от которой та стремилась спастись.

– Вирджинии нужно помочь с возвращением, – напомнила Элита. – Ты же сама говорила: она слаба после потери крови. Со мной ей будет легче.

О заразной болезни, по словам Вирджинии, поразившей обоз, она не обмолвилась ни словом. Ничего. Она осторожно. Боязно, конечно, однако желание увидеться с Томасом пересилило страх. К тому же никакая зараза на свете не может быть страшнее тварей, следящих за их стоянкой вот уж которую ночь.

– Не волнуйся, позволь мне пойти. Я уже давно не ребенок и могу о себе позаботиться. Поверь мне. Пожалуйста.

Похоже, эти слова наконец-то решили дело.

– Что ж, хорошо. Пожалуй, среди людей тебе будет спокойнее.

Тамсен помогла ей собрать скудные пожитки, а перед тем, как поцеловать Элиту на прощание, от всей души посоветовала никогда не оставаться с Льюисом Кезебергом наедине.

* * *

Увидев, каково живется застрявшим у озера Траки, Элита не поверила собственным глазам. Их шалаши оказались нисколько не лучше шатров ее семьи, и переполнены были в точности так же. Из домика, где остановилась семья Вирджинии в компании с Грейвсами, навстречу пришедшим высыпала целая толпа народу. Что ж, по крайней мере, в этой толпе оказался и Томас. Едва заметив Элиту, он опрометью бросился к ней и обнял ее у всех на глазах.

– Что ты здесь делаешь? – прошептал он.

От его прикосновения все тело обдало жаром. Видя, как на них пялятся, Элита вмиг покраснела.

– С тобой повидаться пришла.

Услышав это, Томас переменился в лице, сделался замкнутым, мрачным.

– Не стоило тебе сюда приходить, – сказал он. – Опасно тут.

– Там, где застряли мы, тоже опасно, – возразила Элита.

Если Томас велит ей отправляться назад, ее сердце разорвется на части… но он только и сказал:

– Идем.

Взяв Элиту за руку, Томас повел ее прочь от толпы, и тут она заметила невдалеке Кезеберга с Вирджинией. Склонившись так, чтоб оказаться с нею лицом к лицу, Кезеберг что-то втолковывал ей – негромко, почти неслышно. Вирджиния слушала его, оцепенев, побледнев, точно снег под ногами. Сердце Элиты сжалось в предчувствии недоброго. Что Кезебергу от нее нужно?