объехать. Было уже 10.30 вечера, полиция уже наверняка раскинула сети. Он обходился без навигатора – отлично помнил местные дороги. Увидев стрелку, указывавшую на озеро Гантт, Бэнник свернул туда. Тихую деревню Антиох он миновал, не встретив ни души. Дальше дороги сужались. Через неполные две мили после следующего поворота он с удивлением увидел позади синие огни. Спидометр показывал пятьдесят миль в час, это была максимально разрешенная скорость, и он старался ее не превышать. Светофоров по пути не было, и он при всем желании не смог бы проскочить на красный. Сбавив скорость, Бэнник проводил глазами проехавших мимо окружных патрульных. Субботний вечер, не иначе ссора в каком-нибудь притоне. Синяя мигалка умчалась вперед.

Теперь он собирался быстро прикончить женщину и уехать. В хижине было чисто, никаких улик – как всегда. Он отметит свою работу первоклассным узлом: раз ей было так любопытно, пускай получит по полной.

Гравийная дорога уводила все глубже в лес, в темноту, к хижине. Внезапно снова появились синие огни: еще один полицейский округа мчался по вызову. Машина проехала мимо него, едва не задев, и оставила после себя столб пыли. Что-то произошло.

Бэнник свернул на проселок, ведший к хижине, что стояла в зарослях, – ее не мог бы увидеть посторонний. В просвете показалась дыра в заборе. Он съехал с проселка, остановился в кустах, вылез и заторопился к хижине. Через несколько секунд его взору предстало ужасное зрелище: повсюду копы и синие мигалки.

Двое парней, пятнадцати и шестнадцати лет, подъехали к хижине на своих квадроциклах. Они видели дымок из трубы и знали, что кто-то заглянул сюда на выходные, но серебристый «Тахо» только что отъехал. Они долго наблюдали за хижиной и дорогой, дожидаясь темноты, чтобы войти. Они искали оружие, рыболовные принадлежности, что-нибудь ценное, а нашли только мертвую чернокожую на кровати, с наручниками на запястьях и со скованными щиколотками.

Парни запаниковали и бросились наутек. Примчавшись в местный магазинчик, они набрали с автомата 911 и сообщили, что нашли мертвую женщину в хижине старого Саттона на Крэб-Хилл-роуд. Когда диспетчер спросил их имена, они бросили трубку и удрали домой.

«Скорая» доставила Джери в больницу в городок Энтерпрайз, штат Алабама. Она была в сознании, ее сильно тошнило, у нее было обезвоживание, мысли путались, но она быстро приходила в себя. Уже в полночь она давала показания полиции штата. Бэнник, введя препарат, отключил ее, так что она не успела увидеть его машину, поэтому полиция не получила ее описания. Тем не менее принятые меры позволили установить марку, модель и регистрационные знаки.

В час ночи Лейси позвонил детектив. Она была дома, в безопасности, и ухаживала за братом, которому сделали рентген и ввели обезболивающее. Детектив с улыбкой передал трубку Джери. Услышав друг друга, обе женщины разрыдались.

К этому времени он уже въезжал в Бирмингем на своем «Тахо» с фальшивыми номерами. Поставив машину на длительную парковку международного аэропорта, Бэнник вошел с небольшим чемоданчиком в главный терминал, выпил в кафе эспрессо и стал ждать. Найдя кресло с видом на летное поле, он попытался уснуть, полагая, что выглядит как ничем не примечательный состоятельный путешественник. В шесть утра открылся офис компании по прокату автомобилей. Бэнник поболтал со служащим и, воспользовавшись фальшивыми водительскими правами и предоплаченной кредиткой, арендовал «Хонду» с калифорнийскими номерами и уехал из аэропорта на запад. Ему предстояла безостановочная поездка протяженностью в двадцать часов, плата за бензин наличными, глотание амфетамина и бесконечное поглощение черного кофе.

Глава 40

В 7.30 утра в воскресенье две группы агентов ФБР и технических сотрудников, усиленные местной полицией, вторглись в пространство Бэнника. Первая отключила систему безопасности и, не будоража соседей, проникла при помощи фомки к нему домой. Вторая прибыла при содействии Дианы Занг и вахтера в суд округа Чавес и приступила к осмотру его письменного стола, шкафов с бумагами, книжных полок и вообще всего, чего он мог касаться. Быстро выяснилось, что шкафы пусты, ящики стола тоже. Диана удивилась отсутствию большого количества его личных вещей: фотографий в рамках, грамот и дипломов, канцелярских ножей, ручек, всевозможных блокнотов, пресс-папье. Она поискала в письменном столе дела, с которыми он работал, но увидела совершенно пустые ящики. Настольный компьютер был защищен паролем, жесткий диск в нем отсутствовал. Пришлось забрать компьютер в лабораторию.

В доме Бэнника технические сотрудники убедились, что холодильник пуст, как и все корзины для мусора. На кровати лежали стопки выстиранной одежды и полотенец. В маленьком кабинете не оказалось ни фотографий, ни ноутбуков. В домашний компьютер тоже нельзя было войти – он тоже остался без жесткого диска. Увезли и его.

Обыск продолжался долгие часы и грозил затянуться на дни, но довольно быстро стало очевидно, что и дом судьи, и его кабинет в суде обработаны почти до стерильного состояния. После двух часов посыпания порошком всех поверхностей не было обнаружено ни одного отпечатка. Но специалисты работали методично, не зная усталости, уверенные, что отпечатки найдутся. Невозможно годами жить и работать в помещении и не оставить после себя ровным счетом ничего.

В полдень Джери отпустили из больницы. Тошнота не прошла, она по-прежнему не могла есть, но врачи сделали все, что могли, и не хотели продолжать накачивать ее медикаментами. У нее раскалывалась голова, ибупрофен почти не помогал. Сохранялось онемение запястий и щиколоток, но чувствительность постепенно возвращалась. Она дважды разговаривала с Дениз и заверила дочь, что она в безопасности, добром здравии и что нет никакой необходимости мчаться к ней на выручку. К Джери приставили двоих сопровождающих, молодых симпатичных агентов ФБР; один вел машину, второй, сидевший сзади, поначалу считал своим долгом развлекать ее болтовней и не закрывал рот. Но ей было не до него, и через несколько миль от нее отстали. Глядя в окно, она вспоминала события последних двух суток, еще не вполне веря, что выжила.

Бэнник как сквозь землю провалился. Она долгие годы жила, будучи уверенной, что этот человек способен на все, умеет незаметно и бесшумно перемещаться в кромешной тьме. Он хвастался, что удерет куда-то в несусветную даль. Бежали мили, двигались стрелки часов, и Джери все яснее осознавала ужасную реальность. Что, если он сумел скрыться? Что, если навсегда ускользнул от правосудия? Что, если его чудовищные преступления так и не будут раскрыты, а ее старания найти убийцу отца останутся тщетными?

О возвращении в Мобил не могло быть речи. Он подходил к ее дому, звонил в ее звонок, он прекрасно знал, где она живет. Он выследил ее, проник к ней в