Подписавшие письмо – среди них были ученые, писатели, библиотекари, библиографы, издатели, – в первую очередь, хотели начать диалог и поделиться с омбудсменом своими знаниями о современной детской литературе611.

Выступление Кузнецовой и ответ детского литературного сообщества проиллюстрировали существенные изменения, произошедшие с детской литературой с 2010‐х годов. Утверждение о том, что хороших современных детских книг не существует, было полностью опровергнуто, сформировалось книжное сообщество, которое было готово защищать и продвигать эту новую литературу. Детскими книгами интересовались не только дети и подростки. Государство и Русская православная церковь начали обращать внимание на новую детскую литературу, стараясь повлиять на эту быстро растущую, инновационную сферу культурного развития612. Несмотря на то что на появление новой литературы ушло практически три десятилетия, ее существование уже нельзя было отрицать.

Сложные задачи, стоящие перед современной российской детской и подростковой литературой

Несмотря на очевидный огромный успех российской детской литературы XXI столетия, у нее осталось немало серьезных проблем. Одними из самых серьезных стали дистрибуция и недостаточное финансирование, что постоянно тормозило развитие детской литературы и стабильный рост производства новых книг. Экономические проблемы, возникшие после 2014 года, привели к уменьшению тиражей и публикаций в целом по всей России, и эта проблема все еще оставалась актуальной в 2021 году613. При этом выпуск детских книг показывал скорее противоположную тенденцию, и в 2018 году детский книжный рынок продолжал успешно развиваться614. Например, в 2017 году в России было выпущено 13 531 наименование книг для детей и юношества, что составляло 11,53% печатной продукции. В 2018 году эта цифра возросла до 14 556 наименований, что составило 12,46% продукции книжного рынка615. Издатели все же были обеспокоены медленным ростом сектора детской литературы и тем, что детская книга испытывала многие из тех трудностей, что и книжная индустрия в целом616.

Другой важной задачей оставалось развитие системы дистрибуции книг в Российской Федерации. Многие издатели, с которыми мы разговаривали, подчеркивали, что их книги продавались в основном в Москве и Санкт-Петербурге, а доставка книжной продукции в другие города являлась именно той проблемой, которую эти издательства неспособны были решить617. С трудностями доставки была тесно связана и другая проблема: цены на детские книги оставались достаточно высокими, и высококачественная продукция малых элитных издательств часто оказывалась слишком дорогой для семей и даже для библиотек за пределами самых крупных городов618. Издатели, авторы и иллюстраторы пытались решить проблему дистрибуции за счет поездок на региональные книжные ярмарки – популярность таких ярмарок продолжала расти с каждым годом. Авторы и иллюстраторы регулярно рассказывали о своих книгах и о книгах своих коллег в библиотеках, книжных магазинах и независимых школах, где они встречались с юными читателями, родителями и педагогами. Выступления, поддерживаемые издательствами и организаторами конкурсов, например конкурса «Книгуру», помогали продавать книги во время таких встреч в библиотеках и книжных магазинах, но это не слишком сильно влияло на общий объем продаж и дистрибуцию в целом. Необходимо также отметить, что российская общеобразовательная школьная система, один из самых крупных потребителей детской книжной продукции, оставалась практически недоступной для издателей современной детской и подростковой литературы. Многие авторы и издатели, с которыми мы разговаривали, признавались, что попытки поговорить с учениками и школьными преподавателями о новой российской детской литературе по большей части не удавались619.

Проблемы дистрибуции, высокая стоимость книг и закрытость школьной системы существовали с самого начала постперестроечного периода. В 2010‐х годах возникли новые проблемы: например, несмотря на видимый успех книжных премий – «Книгуру» и «Новой детской книги» издательства «Росмэн», созданных именно для поиска новых имен, – у издательств сохранялась неуверенность в наличии новых талантов620. Издатели опасались, что у уже известных авторов недостаточно новых книг для поддержки существенного роста индустрии. Эта проблема особенно сильно затрагивала подростковую литературу – один из самых новаторских и активных сегментов рынка. Другой заботой только-только зарождающейся индустрии было то, что государство и церковь, после многих лет игнорирования детской литературы, начали обращать пристальное внимание на деятельность независимых детских издательств – внимание, которое не всегда могло помочь развитию отрасли.

Одним из существенных результатов повышенного внимания государства к детской литературе явился новый Федеральный закон № 436 «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», который вызвал множественные исследования детских и подростковых произведений, став юридическим основанием для регуляции деятельности детской книжной индустрии621. После того как закон приняли в 2012 году, была введена обязательная система классификации всей информационной продукции, распространяемой на территории Российской Федерации. Было установлено пять возрастных категорий этой продукции: 0+, 6+, 12+, 16+ и 18+622. Например, «изображение или описание несчастного случая, аварии, катастрофы, заболевания, смерти без натуралистического показа их последствий, которые могут вызывать у детей страх, ужас или панику» позволяли применять маркировку 16+623. К информации, запрещенной для распространения среди детей, которая требовала маркировки 18+, относилась «отрицающая семейные ценности и формирующая неуважение к родителям и (или) другим членам семьи» и «пропагандирующая либо демонстрирующая нетрадиционные сексуальные отношения и (или) предпочтения»624. Писатели и издатели вынуждены были работать с этими запретами, маркируя обложки всех выпускаемых книг. Интересным примером работы с маркировкой является предисловие к книге Жвалевского и Пастернак «Пока я на краю», в котором авторы написали следующее:

Дорогие взрослые читатели! По закону № 436-ФЗ издательство должно будет поставить на эту повесть маркировку 16+, но мы уверены, что читать ее можно и нужно лет с четырнадцати. Это повесть о подростковых суицидах. Одна из героинь – лесбиянка. Теперь вы все знаете и сами можете решить, читать ли вам эту книгу и давать ли ее своему ребенку625.

Многие авторы и издательства считали подобную маркировку досадным неудобством, которое только мешает развитию книжной индустрии, причиняя множество проблем и ограничивая возможность попадания нужных книг к детям.

Жесткое применение маркировки стало только одной частью последствий нового закона. Печально известное происшествие на Международном открытом книжном фестивале в 2014 году указывало и на другие проблемы, связанные с его применением. Журналистка Маша Липман писала о ситуации с детской пьесой «Душа подушки», которая в первый раз должна была быть показана на фестивале:

Действие пьесы происходит в детском саду, и ее герои – детские подушки. Одна из подушек непохожа на другие, она набита гречкой вместо пуха и перьев. В подушке образуется дырка, и подушка боится, что ее выкинут в мусорный ящик.