Это тянулось слишком долго. Адриан надеялся, что не нужен Ройсу, но не собирался позволить Скарлетт искалечить себе жизнь.

Если бы мне удалось связать ее или…

Мысль запереть Скарлетт в погребе «Колдуэллского дома» пришла к нему в то же мгновение, когда он услышал крики:

– Король! Король!

По улице бежал не знакомый Адриану человек. Он показывал себе за спину и вопил как сумасшедший:

– Едет по дороге!

Адриан выпустил Скарлетт, которая воспользовалась возможностью с силой пнуть его в голень, после чего вскочила на лошадь. Он хлестнул Танцорку, и вместе они понеслись к реке и мосту.

Сверкнула молния. Прогремел гром. Буря приближалась.

* * *

Пока все остальные боролись за место рядом с королем, Кристофер и Нокс держались в конце отряда. К тому моменту как они въехали в лощину, дождь лил вовсю, мощный, сильный ливень, струи которого наряду со сгустившимся полумраком мешали видеть. До заката было далеко, но тучи все надвигались, плотные и тяжелые. Когда они добрались до рыночной площади, небо было темным, как в сумерках. Ветер хлестал струями дождя, они сливались в полотнища, заливая мостовую лужами. Молния озарила мир выцветшей вспышкой, за ней последовал глубокий, раскатистый удар грома, наводивший на мысли о необычности этой грозы.

Новрон со мной, понял Кристофер. Сын Марибора на моей стороне, отмечает этот день знамением моей победы.

Кристофер воспринимал тьму как свой личный плащ, молнии – как проблески своего острого интеллекта, а гром – как барабанную дробь, возвещающую грядущий триумф. Он был бурей, и его бог был с ним.

Приблизившись к рынку, Кристофер натянул поводья и вскинул руку, велев Ноксу последовать его примеру.

– Что вы делаете? – спросил шериф, показывая на королевский отряд, который свернул на перекрестке направо, к горному перевалу.

– Король гоняется за призраками, – сказал Кристофер, сражаясь с Дерби, которая хотела последовать за другими лошадьми.

– О чем вы?

– Они туда не поехали. Ниса Далгат направляется в монастырь Пустошь Брекен.

– Откуда вы знаете?

– Услышал, как она просила отвезти ее туда. – Фокс смотрел, как последние спутники короля исчезают среди домов. – Если кто-то еще и слышал ее, то не обратил внимания. Они думают, Мельборн собирается убить Нису Далгат. Но мы-то лучше знаем. Они с Блэкуотером пытаются спасти ее. Она полагает, что в монастыре будет в безопасности, спрячется там и оправится от ран. А потом вернется. Наверное, Мельборн ожидает вознаграждения. Считает, что графиня воспылает к нему благодарностью и вручит ему состояние, титул, поместье или нечто подобное.

– И как мы поступим? – спросил Нокс.

Вспышка молнии на мгновение озарила каждый волосок, прилипший к голове шерифа; вода струйками бежала по его щетине. Глаза Нокса были злыми, мрачными и жестокими. Такова была его природа. Свет Новрона открыл ее Кристоферу. И это тоже был знак: сейчас он нуждался именно в таком человеке. В звере, который поможет ему убивать, животном, которое можно загнать, а когда оно станет бесполезным, прикончить.

– Мы поедем за ними, – объявил Кристофер. – Прикончим сучку. А затем скажем, что опоздали. Объясним, что они схватили ее ради выкупа, но она не пережила путешествия. За их убийство нас все будут считать героями. Если они доберутся до монастыря прежде, чем мы их настигнем, если монахи что-нибудь увидят, придется с ними разобраться. Полагаю, убить монаха для тебя не проблема?

– Только не ради достойной цели.

Слова настоящего чудовища – но, по крайней мере, это мое чудовище.

– Так и есть, друг мой. Я о тебе позабочусь, – пообещал Фокс, думая: Перережу тебе глотку, когда не будешь этого ожидать, и скажу королю Винсенту, что это ты нанял тех головорезов, покинул отряд на рынке, а я, испытывая подозрения на твой счет, поехал за тобой.

– Уж постарайтесь, – ответил Нокс.

– В противном случае я не смогу спать по ночам.

Ниса Далгат действительно была мертва. Ройс проверил: ни пульса, ни дыхания, кожа холодная. Не прохладная и не липкая – ледяная, как кувшин с молоком, простоявший ночь под дождем. Ройс не запаниковал и не ощутил непреодолимого желания отодвинуться от внезапно оказавшегося в его объятиях трупа. Ему уже доводилось обнимать покойников. Трупы его не смущали – однако с говорящими трупами он до сих пор не сталкивался.

Откинувшись назад и вытянув руки, Ройс пристально посмотрел в глаза, которые тоже смотрели на него. Он больше не поддерживал ее – его – голову. В этом не было нужды. Она – оно – само держало голову высоко поднятой.

– Я не валяюсь на земле, а ты не скачешь прочь, – сказал труп Нисы. – Означает ли это, что ты готов услышать историю целиком?

– Для начала объясни, кто – или что ты такое.

– Мое имя не имеет значения. Тебе оно ни о чем не скажет. Я была фрей – так нас называли до прихода Нифрона. До Первой империи. «Эльф» – человеческое слово, не наше.

– Ты была эльфом?

– Позволь мне начать с самого начала, иначе все запутается.

Труп Нисы умолк, глядя на Ройса. Лошадь продолжала брести по тропе.

– Ладно, – произнес он.

– Кто я такая – слишком длинная история. Я готова все объяснить, но у нас нет на это времени.

Ты уже мертва, так к чему торопиться?

– В первую очередь, ты должен знать, что фрей – совсем не такие, как ты думаешь. Мы – древняя, благородная и, признаю, надменная раса. Когда-то мы правили миром. Даже это место принадлежало нам.

Ройс усмехнулся. Он не собирался позволять запугать или одурачить себя, даже говорящему трупу.

– Это правда. Свидетельства повсюду. Руины из гладкого голубоватого камня в Янтарных горах над рекой Гула недалеко от Колноры… когда-то это была крепость фрей, Алон Рист. И такие названия, как Аврин, Эрванон и Галевир, – это слова фрей. И Ренидд, по крайней мере, часть «идд». Старейшие из нас жили более трех тысяч лет.

– В этом все дело? Ты практически бессмертна? Не можешь умереть?

– Нет, я умерла. Мое тело обратилось в прах тысячелетия назад. Но я нарушила закон Феррола. Будь осторожен, не повтори моей ошибки. Незнание закона не спасет тебя, как не поможет и примесь человеческой крови. Ты – один из фрей, и потому тебе нельзя убивать других фрей. Никогда.

– Незаконное лишение жизни называется убийством, и обычно это никому не нравится. Кроме тех случаев, когда жертва ниже тебя на социальной лестнице. Это называется правосудием.

– Это разные вещи. У людей есть законы, запрещающие убивать друг друга. Законы, созданные людьми. Закон, запрещающий фрей убивать друг друга, создан Ферролом, нашим богом, и именно он, а не другие фрей, наказывает за это преступление. Воля Феррола – краеугольный камень нашего общества, и с зари времен лишь немногие нарушили его священный завет.