class="a">[76] тоже неплохи, хотя вокалисты просто симпатичные мальчики. То же самое можно сказать о группе «Топ комбайн» и победительнице последнего вокального конкурса «Супердевочка».

Помолчав, Фиби написала:

Смешно, но я должна сознаться…

В чем?

Одно время я обожаааала Гари!

От этих слов в нем на мгновенье вспыхнул фейерверк чувств – восторга и горечи, опаски и радости.

А Фиби продолжила:

Когда работала в Гуанчжоу, я повесила его портрет над своей кроватью. Помнишь рекламу молочного порошка? Эту страницу я выдрала из журнала и по вечерам на нее смотрела. Его называют извращенцем, но мне он кажется хорошим. Можно сказать, я с ним спала каждую ночь. Ха-ха!

Ха-ха.

После этой переписки Гари понял, что должен ей признаться. Вот потому он так взволнован и со столь радостным нетерпением смотрит в будущее, готовый к новой музыкальной жизни и к тому, чтобы явить себя, поделившись с Фиби всеми своими переживаниями. Гари взбудоражен мыслью о том, что откроется перед другим человеком. Он уже начал прикидывать, когда и как это сделает. Скоро, думает он, совсем скоро. Доказательством, что он тот, за кого себя выдает, станет фотография – не какая-нибудь молочная реклама, которую раздобыть нетрудно, но глубоко личный снимок.

Гари так возбужден предстоящим восхитительным моментом откровения и близости, что не может уснуть. Он представляет себе отклик Фиби – почти наверняка ее накроет буря эмоций (она всегда выражает свои чувства открыто) и охватит бьющая через край радость, что именно ей оказано такое доверие. Но потом возобладают ее обычные практичность и благоразумие и она скажет, что Гари, несмотря на его потрясающее прошлое, должен сосредоточиться на своем новом деле – сочинении песен. Его признание ничего не изменит в их отношениях. Не Фиби, а сам он предложит встретиться в реале. Она станет отнекиваться, но не потому что застенчива и боязлива, просто не захочет выглядеть той, кому невтерпеж сойтись ближе с какой-никакой знаменитостью. Фиби его не осудит, но и на шею ему не бросится. Она человек цельный. Когда же встреча наконец состоится, у обоих возникнет такое чувство, будто они знакомы сто лет. Вместе встанут за уличный прилавок, торгуя компакт-дисками. И будут счастливы.

Сегодня он выступает в ТЦ «Макс-Молл», что в районе Мейлон-таун, на площадке женского караоке-бара «Аманда». Агент счел, что неплохо бы наладить связь с ядром поклонниц Гари, всегда состоявшим из девочек-подростков и девушек. Но, похоже, эта публика скучает, и, если приглядеться, в глазах девчонок сквозит жалость. Не так давно, в старые деньки, Гари сам жалел и презирал своих зрителей, теперь же они поменялись местами. Нынче эстрадный мир заполонили миловидные парнишки, неотличимые от худосочных юнцов с дикими прическами, что подвизаются на конкурсах талантов. Гари больше не интересен девушкам, они ушли дальше. Он уже понял, как обстоит дело в Китае: на миг остановишься – и тебе конец. Никто тебя и не вспомнит, люди забывают охотно.

Гари поет свой обычный репертуар на халтурах – заводные веселые песенки, с которых начинал карьеру. Прошлым вечером он написал Фиби, что ненавидит свою нынешнюю работу, из-за которой себя чувствует вымазанным грязью стариком. Она ответила:

Все мы неизбежно пачкаемся, пока ждем начала подлинной жизни.

Гари держит в уме эту фразу, приступая к танцу, сопровождающему припев: скачок вперед, повилять бедрами, скачок назад, взмахи согнутыми в локтях руками, точно крылышками. Прежде на концертах весь зал тотчас подхватывал песню и пускался в пляс. Теперь же только он, двадцатишестилетний мужик, исполняет «Танец утят», выпевая: «Хочу держать твою ру-уку-уу…» В голове не укладывается, что почти десять лет своей жизни он потратил на подобного рода песенки. Стыд и позор.

Ну хотя бы есть кому рассказать о своем унижении. Фиби посмеется, сострит, и ему полегчает. Пока что он ей не открылся, но делится своими переживаниями. Это очень приятно, с ней легко говорить о событиях своей жизни. Недавно они обменялись рассказами о своих поездках и набросали список стран, в которых хотели бы побывать. Он не скрыл, что много поездил по Китаю и Азии вообще, но из-за плотного рабочего графика мало что видел. Прошлой ночью Фиби, уже прощаясь, вдруг обмолвилась: «Буду засыпать с мечтою о Париже», и ему захотелось поведать о том единственном случае, когда он путешествовал сам по себе и как это было здорово. Нынче вечером он непременно об этом расскажет. В Лондоне снимали видеоклип, потом в студии сводили фонограмму. По окончании работы он должен был вернуться в Тайбэй, но взял и купил дешевый билет до Ибицы, о которой прочел в журнале, летя на съемки. На острове он пробыл всего два дня, но между ними была долгая ночь, которую он провел в прибрежном клубе на открытом воздухе в компании сотен прекрасных юношей и девушек со всего света. Он как будто растворился в грохоте музыки, тяжелый ритм заполнил его целиком, лишь на задворках сознания, сопротивляясь басам, пульсировал голосок клавишных. Однообразная музыка завораживала своей неизменностью, заставляя сердце биться с ней в унисон, вытесняя все мысли и чувства. Он танцевал, не отдавая себе отчета в своих движениях и не заботясь о том, как это выглядит. Он просто был как все и чувствовал липкий жар чужого тела, когда легко и ласково его касалась чья-то случайная рука. На рассвете парни с обнаженными торсами и девушки в темных очках и ковбойских шляпах, наконец-то угомонившись, пошли отдыхать, а он уселся на камень у самой кромки воды и смотрел, как волны нежно лижут песок. Доведется ли еще изведать такую свободу, думал он и, задаваясь этим вопросом, уже знал ответ: покуда продолжается его карьера – нет. Он достал телефон и, отставив руку, сфотографировал себя на фоне густо-янтарного рассветного неба.

Нынче вечером, когда он наконец откроет правду о себе, этот снимок отправится к Фиби.

Вернувшись с халтуры, Гари долго принимает душ (теперь даже после короткого концерта он себя чувствует выпачканным), потом готовится к вечернему разговору. Убирает разбросанные по комнате упаковки лапши быстрого приготовления и коробки из-под еды навынос, протирает запылившуюся мебель. Бросает взгляд на ноутбук – десять вечера, скоро Фиби выйдет в Сеть. Смотрится в зеркало, аккуратно расчесывает волосы. Вот дурь-то, думает он, мы же не видим друг друга. Но отчего-то кажется важным, чтобы нынче все было в идеальном порядке.

10:15, она еще не в Сети. Гари берет гитару, наигрывает кое-что из своих недавних сочинений, тихонько напевает, но мысли его о другом – о том, что сегодня он выйдет из тени и поделится хорошими новостями. Только нужно ее подготовить, нельзя огорошить признанием сразу. Начнет