«На 15 — 20-е сутки мобилизации при помощи местного населения должно быть оборудовано на глубине 100–150 км от границы до 4 фронтовых рубежей. Рекогносцировка этих рубежей в ряде округов и составление плана работ к началу войны не были завершены.

В случае вынужденного отхода предусматривалось создание системы заграждений, разрушение дорог, мостов, железнодорожных систем, уничтожение промышленных и других важных объектов.

Планируемое построение обороны соединений и объединений имело ряд существенных недостатков. Первым недостатком являлось то, что передний край обороны большинства дивизий проходил по государственной границе и полоса обеспечения здесь отсутствовала. К тому же создаваемая оборона не была рассчитана на отражение главных сил противника. На расположение позиций и войск оказал влияние наступательный характер планируемых стратегических действий».

То есть, если враг нападет, негоже нам закапываться и обороняться, мы сами в ответ врежем лихо.

«Второй недостаток состоял в том, что из-за недооценки боевых действий по прикрытию госграницы наиболее сильные группировки советских войск создавались в Белостокском и Львовском выступах, в то время как противник планировал свои главные удары под основания этих выступов. Здесь проходили стыки между военными округами и районами прикрытия (армиями) и оборона была слабой».

Вот интересно — игнорирование возможных действий врага и элементарных правил военной науки и тупое планирование своих лихих наступлений — это что — недомыслие и скудоумие НКО и ГШ или сознательное вредительство «а-ля» «план поражения» Тухачевского?!

«Еще один недостаток заключался в том, что при определении состава группировок войск слабо учитывалась реальная дислокация входивших в эти группировки соединений.

Большинство дивизий Западного и Киевского особых военных округов, прежде чем занять оборону, должны были совершить перегруппировку на расстояние до 60 км, зачастую вдоль фронта в непосредственной близости от госграницы. Какого-либо альтернативного варианта занятия обороны, например, в глубине полосы или в районе дислокации не предусматривалось. Сложный порядок переподчинения ряда соединений, особенно в ЗапОВО, не обеспечивал устойчивого управления ими при внезапном нападении противника. В ряде случаев исходные районы частей и соединений для занятия обороны находились в зоне видимости противника и могли поражаться огнем его артиллерии.

Таким образом, уже в самом планировании закладывались предпосылки для будущих неудач советских войск»[66].

Как видите, планирование было ну очень «странным» на случай нападения врага. А теперь вспоминаем еще и саботаж, что творился в самих округах в последние дни перед войной. Так примерно это и расписывается у путчистов 37-го — как мероприятия по подготовке поражения РККА в случае войны с Гитлером. Для того чтобы на мутной волне поражений свалить вину на «тирана Сталина», свергнуть его, захватить власть в стране и потом пойти на мир с Гитлером на его условиях. Ведь Сталин имел огромную поддержку в СССР среди народа, свалить его примитивным дворцовым переворотом было в принципе нереально. А вот свалить «тирана» на мутной волне поражений, за которые Сталин будет «нести ответственность» как глава СССР, вполне можно. Ведь наши военные вполне «здраво» рассуждали, что справиться с Гитлером, за которым стоит ВСЯ Европа и та же Англия и США, в принципе, невозможно.

Хочешь не хочешь, а приходится признавать, что именно предательство «на брестском направлении» (как тот же Павлов и пытался сказать на следствии), а точнее в ЗапОВО и ПрибОВО (в которых не провели отмобилизование под видом учебных сборов), также стало причиной поражения Красной армии в июне 41-го. Ни «разгильдяйство» (что, конечно же, присутствовало), ни «объективные» причины в виде «поголовного умственного недоразвития Павловых, назначенных тираном на западные округа» (на что потом пытались свалить те же Сандаловы — Жуковы) не нанесли бы столько урона стране и армии, как именно предательство отдельных генералов. Наложенное на авантюру с планированием лихих грандиозных ответных наступлений вместо обороны, как прописано было у Шапошникова, наследников и поклонников Тухачевского. Таким образом, даже если кому и не нравится идея с «заговором» среди военных как причина разгрома Красной Армии в лето 41-го, но приходится признавать, что без этого не обошлось точно.

Зачем еще Тухачевскому, а потом и его «ученикам» и сторонникам надо было сдавать страну и армию таким образом?! Так все просто — никто из высших военных в окружении того же Тимошенко не был уверен, что СССР и РККА, в которой только в сентябре 1939 года была создана регулярная армия по всеобщей воинской обязанности, в которой только с этого времени и начались реальные реформы по перевооружению, способна противостоять Гитлеру и всей Европе! Как говорится — куды уж нам лапотным тягаться с Германией!!! И если Гитлер нападет и победит, то кому будут нужны наши маршалы в поверженной стране?!

А вот если война закончится «ожидаемым» поражением СССР, но все же не полным разгромом, а по неким договоренностям с Гитлером, то глядишь, как говорил по пьяни Мерецков Павлову, «нам от этого ничего не будет»:

«Председательствующий. На л.д. 86 тех же показаний от 21 июля 1941 г. вы говорите:

«Поддерживая все время с Мерецковым постоянную связь, последний в неоднократных беседах со мной систематически высказывал свои пораженческие настроения, доказывал неизбежность поражения Красной армии в предстоящей войне с немцами. С момента начала военных действий Германии на Западе Мерецков говорил, что сейчас немцам не до нас, но в случае нападения их на Советский Союз и победы германской армии хуже нам от этого не будет».

Такой разговор у вас с Мерецковым был?

Подсудимый. Да, такой разговор у меня с ним был. Этот разговор происходил у меня с ним в январе месяце 1940 года в Райволе.

Председательствующий. Кому это «нам хуже не будет»?

Подсудимый. Я понял его, что мне и ему.

Председательствующий. Вы соглашались с ним?

Подсудимый. Я не возражал ему, так как этот разговор происходил во время выпивки. В этом я виноват.

Председательствующий. Об этом вы докладывали кому-либо?

Подсудимый. Нет, и в этом я также виноват»[67].

То, что многие военные не верили, что можно выстоять против Гитлера и его союзников, и что они готовы были драпать при первых же неудачах, показывает в своих воспоминаниях тот же маршал С.М. Буденный — в тех кусочках, что проскакивают иногда из его «дневников», или в пересказах его дочери (можно при желании найти в Интернете ее интервью). Например, он описывает, как маршал Тимошенко под Смоленском в июле 41-го впадал периодически в истерику и вопил: «Все прос. али, надо драпать до Урала или Аляски» и т. п. То же самое за ним записывали уже особисты под тем же Сталинградом в июле 42-го…