А что дальше? Дальше началась мировая война. Значит, Сталин оплошал? Теперь иные мыслители обвиняют его чуть ли не в развязывании мировой войны. Но разве он виноват, что Франция и Великобритания вместе со своими доминионами Канадой, Австралией, Южно-Африканским Союзом объявили войну Германии? Австралия-то какое отношение имела к Польше и Данцигу? Все и впрямь могло закончиться Польской кампанией. Гитлер и вправду хотел на тот период ограничиться Польшей. 11 апреля 1939 года он издал директиву для высшего командования («Директива о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939–1940 гг…»), где, в частности, говорилось: «Политическое руководство считает своей задачей добиться по возможности изолированного решения польского вопроса, т. е. ограничить войну исключительно польской территорией»[166]. Оно и понятно: ведь Германия и ее вооруженные силы к большой войне не готовы. Но локальный конфликт Англия и Франция сделали общемировым. Это тем более оказалось неуместным, что воевать всерьез никто не собирался. Гитлер в ноябре 1939 года даже сделал официальное предложение разойтись с миром. Он не хотел войны на истощение. Он представлял себе французскую и английскую армию в духе 1916 года, а значит, предстояло с большой кровью штурмовать англо-французские траншеи. Кто же знал, что к тому времени западные армии будут представлять собой разновидность ополчения, а герой 1918 года маршал Петен пойдет на сотрудничество с гитлеровцами. Если бы правительства Англии и Франции согласились на переговоры с Берлином, дело ограничилось бы присоединением «немецких» земель к Германии, восстановлением независимости коренной Польши (зачем рейху 20 миллионов поляков?), на том Вторая мировая война закончилась бы. Но в Париже и Лондоне закусили удила. А виноват, оказывается, Сталин.

И вообще, если бы Чемберлен, Даладье и Сталин знали то, что знаем мы, они повели себя совершенно иначе. Из Парижа и Лондона приехала бы не худосочная делегация из отставных военных, и переговоры о союзе шли бы на полном серьезе. Более того, и сам Гитлер, если б узнал, чем все обернется, повел бы себя иначе. Но европейские политики вели себя исходя из того объема информации, которыми они располагали. Показательно, насколько изменилось поведение лидеров мировых держав по отношению к СССР после начала мировой войны. В 1941 году в Москву приехали представители самого высокого ранга – министр иностранных дел Иден и спецпредставитель президента США Гарриман. А затем приехал сам Черчилль, а под конец войны и Рузвельт собственной персоной, несмотря на тяжелую болезнь. Но бизнес есть бизнес. Иная ситуация – иной отклик.

Критики договора 1939 года особо упирают на секретный протокол о разграничении сфер влияния и новой границе между СССР и Германией, ведь следствием этого стали территориальные приобретения Советского Союза. «Национально-патриотический» подход в любой стране обычно строится на простой идеологической основе: «Если мы что-то присоединяем, то потому, что нам надо было. Если другой что-то захватывает, то в силу своего коварства и алчности». На основе этой «методологии» часто и ведется критика соглашения Москвы и Берлина.

Что, собственно, тогда произошло?

Риббентроп прибыл в Москву с текстом договора о ненападении. Сталин согласился с идеей, но связал подписание с дополнительным секретным протоколом. По нему к СССР переходили западноукраинские и западнобелорусские территории. Руководство Германии с этим требованием согласилось. Именно это решение критики пакта называют «разделом Польши» и ставят его в вину Сталину.

Почему Сталин потребовал подписания отдельного протокола? Он понимал, что немецкие войска имеют возможность выйти на советско-польскую границу, создав тем самым благоприятный плацдарм для вторжения в Советский Союз. При этом Литва автоматически «уходила» бы к Германии, а Латвия с Эстонией «зависали» бы в промежуточном состоянии. С учетом тогдашних границ с Румынией и Финляндией, СССР в случае войны оказывался в крайне невыгодном положении. Под ударом были Ленинград, Минск, Киев, промышленные районы Днепропетровска – Запорожья – Никополя, а Москва – в зоне действия бомбардировочной авиации. И Сталин решил, что это ни ему, ни стране не нужно, потому потребовал от Берлина согласия на новые, более выгодные границы. В разгар начавшейся европейской войны Сталин посчитал подписывать официальный договор о границах преждевременным. Можно оспорить такое мнение, но в данном случае не в этом суть.

Критики секретного протокола обстоятельством территориальных изменений крайне недовольны. По их мнению, Москва должна была строго придерживаться границ, сложившихся в результате Гражданской войны (а как показала политика Беловежского соглашения, можно их отодвинуть еще дальше на восток). Недовольны они и самим договором, считая, что Сталин должен был полностью полагаться на западные державы и не идти на сепаратные сделки, тогда не пришлось бы мудрить с границами и «обниматься» с Гитлером. История выдала и такой вариант. В 1990-х годах российское руководство так и сделало – полностью доверившись западным политикам. И что из этого получилось?..

В августе 1939 года решался вопрос не о том, чтобы оттянуть войну, а о том, чтобы ликвидировать опасность войны для Советского Союза на два фронта – на западе и на востоке, при третьей радующейся стороне – Англии и Франции.

В. Суворов неоднократно писал в таком духе: «Еще в 1927 году на закрытом заседании ЦК Сталин высказал мысль о том, что необходимо в случае войны сохранять нейтралитет до момента, пока «враждующие стороны не истощат друг друга взаимной борьбой, которая им не по силам». То есть по логике В. Суворова получается, что Сталин должен хотеть первым влезть в намечавшуюся войну, истощить народ и государство, чтобы другие державы затем продиктовали СССР свои условия. Мысль для гражданина Великобритании понятная, только заодно надо объяснить, почему Сталин как руководитель государства должен выступить в качестве глупца? Кроме того, обвинители Сталина должны идти до конца и осудить его «сговор» с Японией. Заключив в апреле 1941 года договор о нейтралитете, разве Сталин не понимал, что тем самым развязывает руки Токио для «броска на юг» – удару японской армии по колониям Великобритании, Нидерландов и Франции? И то, что это делало неминуемой войну с Соединенными Штатами? Должен понимать. Какой коварный! Нет чтобы вызвать огонь на СССР и тем спасти западные державы от войны.

Почему Сталин не был дурачком, таскающим каштаны из огня для других, мы разбирать не будем. Будем считать, что на то у него были веские причины. Для нашей темы важно другое: новая граница СССР почти совпадала (за исключением Польши) с границами Российской империи. Особенно учитывая, что княжество Финляндское было полунезависимым со своим парламентом, законами, полицией. Сталин попытался повторить с ней тот же вариант («правительство в Териоках»). Не получилось, и больше к социализации Финляндии он не возвращался, даже в период победоносного наступления Красной армии в 1944 году. В действиях Сталина не просматривается желание совершать «мировую революцию». Он, что говорится, брал свое. То, чем владело государство прежде. Иные планы были у Гитлера. Он не хотел оставить Советский Союз в покое, и Сталин прекрасно понимал, что, хотя все его территориальные желания были удовлетворены, воевать все равно придется. И каких тогда рубежей должна была достигнуть Красная армия? Ну конечно, атлантического побережья, считают те, кто продолжают думать о Сталине как революционере и коммунисте. А вот чего хотел сам Сталин?