Селфин пожала плечами и жестом обвела свою тесную тюрьму. Харка не удивил гнев легионеров – должно быть, они потеряли с дюжину своих товарищей.

«– Как там моя команда?» – спросила она столь нетерпеливыми движениями, будто хотела спросить об этом с самого начала. В широко открытых глазах сквозила тревога.

Скорее всего, она боялась, что кто-то из ее команды стал жертвой бойни на Уайлдменс-Хаммере. В таком случае зачем было с самого начала рисковать и вести двойную игру? На языке Харка уже вертелся язвительный ответ, но он вспомнил, как нападали легионеры. Ей чудом удалось убедить толпу ожесточенных фанатиков, что не стоит набрасываться на врагов с обнаженными клинками. Может, слухи о том, что Селфин видели в Пейлзе, распространялись намеренно, чтобы направить банду контрабандистов по ложному следу?

«– Не знаю, – ответил он. – Насколько мне известно, они в безопасности».

«– Твой друг знает, что я отправилась к легионерам?» – спросила Селфин, и Харк увидел искорки страха в ее глазах. Очевидно, она говорила о Джелте.

«– Нет», – заверил он.

Селфин прикусила губу, но продолжала в упор смотреть на Харка – значит, разговор еще не окончен.

«– Что случилось с твоим другом?» – наконец прозвучал вопрос.

«– Реликт… – начал было Харк, но осекся. – Много чего», – сказал он вместо этого.

И тут его затрясло, хотя в хижине было не так уж холодно. В горле застрял комок с металлическим привкусом. Легкие свело, суставы не слушались, глаза резало. Что-то горячее лилось по щекам.

«– С моим другом все плохо. – В глазах все расплывалось, он едва различал собственные жесты. – Это не сфера сделала из него монстра. Это он сам. Джелт… убивает людей. – Наконец-то он сказал правду. Теперь назад пути нет. – Джелту не обязательно было это делать, но иногда он просто убивал людей. Не знаю даже, как долго это продолжается. Возможно, годы. Я закрывал на это глаза. Чувствовал, что, если буду знать наверняка, он убьет кого-то еще. Старина Джелт. Мой друг».

Он взглянул на Селфин, мысленно умоляя ее понять.

«– Мой друг Джелт был удивительным. Но его больше нет. Он мертв уже долгие годы. Все, что осталось от Джелта, – мои воспоминания. Остался тот, другой Джелт… – Харк покачал головой. – Он по-прежнему мой лучший друг, единственный, кто что-то для меня значит в жизни… и я ненавижу его. Ненавижу. Мне нужно было спасти его. Мне было нужно, чтобы он был в безопасности, жив и здоров, чтобы я спокойно мог уйти и больше никогда его не видеть».

Осознание невозможности такого исхода тяжким грузом свалилось на Харка, когда он стоял в кабинете с серой книгой в руках. Харк неожиданно понял, что Джелт никогда уже не будет в безопасности, не будет здоровым настолько, чтобы Харк мог спокойно его покинуть. Как бы он ни старался, он никогда, никогда не сумеет спасти Джелта. Потому что Джелт не позволит. Харк стер слезы, чувствуя, будто его сердце кто-то вырвал из груди.

«– Я пытался спасти его, – сказал он, – я пришел сюда, чтобы выкрасть записи Вайн и попробовать вылечить его. Но меня поймали. Теперь сфера у Лиги».

«– Тем лучше», – язвительно сказала Селфин.

«– Нет. – Харк помотал головой. – Это плохо. Очень плохо. Они с помощью сферы делают опасные вещи».

«– Как и ты». – Несмотря на ехидный ответ, в глазах Селфин сквозило сочувствие.

«– Очень плохие вещи, – возразил Харк, не в силах спорить. – Они могут уничтожить все».

Харк наскоро объяснил основную суть работы Вайн с Лигой бдительности. Рассказал об искусственно созданном, ожившем боге и проклятии человечества. Пока он рассказывал, глаза Селфин становились все шире от удивления. Она ехидно фыркнула:

«– Умеешь ты все испортить. Прямо как я».

Как ни странно, после ее слов Харк почувствовал себя немного лучше. Он ожидал, что дочь контрабандистки уставится на него со страхом и ужасом, как на монстра, в которого превратился Джелт. Но сказать «умеешь ты все испортить» можно было только о том, кто является человеком, а не жутким монстром.

Селфин почесала затылок и нахмурилась.

«– Кто-нибудь знает, что ты здесь? – спросила она. – Кто-нибудь придет на помощь, если ты не вернешься?»

Только Квест знал, где сейчас Харк, и Харк искренне надеялся, что старик не попытается в одиночку штурмовать базу Лиги.

«– Знает старик, но он болен. Вряд ли он придет сюда. Мы одни».

«– Значит, нас двое».

Селфин наморщила лоб и выжидающе посмотрела на Харка. Этот ее взгляд привел его в чувство. Он был настолько растоптан мыслью о грядущем апокалипсисе и степенью своей вины, что не учел очень важного факта. Апокалипсис еще не случился.

Тем не менее Харк и Селфин были одни. Никто не придет их спасать, никто не явится помешать богам восстать из мертвых. Они единственные, кто знает о проекте доктора Вайн. Если они не предпримут что-нибудь, чтобы предотвратить катастрофу, за них этого не сделает никто. Они в ловушке. Они беззащитны. Перевес в пользу врагов очевиден. И все же…

«Ты найдешь выход, если придется», – всегда твердил Джелт Харку с привычной ухмылкой. Воспоминания кольнули сердце Харка гневом и обидой. Он терпеть не мог, когда Джелт из раза в раз вовлекал его в ситуации, где он был вынужден совершать чудеса по требованию. Но правда в том, что обычно ему удавалось справляться.

Джелт всегда был горькой пилюлей, а теперь превратился в яд. Однако даже сейчас он по-прежнему незримо заставлял Харка становиться взрослее, смелее, умнее и закаленнее, чем тот себе казался. «Я найду выход, потому что у меня нет выбора, мне придется это сделать, – подумал Харк. – Так или иначе, но я не дам богам воскреснуть».

«– Мы можем выбраться из этой лачуги?» – спросил он.

«– Да. Тут есть тайная дверь. Но я сижу здесь просто потому, что мне нравится».

Харк закатил глаза и сделал умоляющий жест. Селфин пошла на попятный.

«– На двери тяжелый засов, – пояснила она. – Я пыталась просунуть щепки сквозь щели в досках, чтобы его поднять, но они сломались. Я сделала несколько дыр в стенах. Очень удобно подсматривать, но расшатать доски у меня не получилось. Они всегда приносят мне еду втроем, потому что я укусила одного из них за нос».

Харк вывернул карманы и мешочек на поясе, проверил, нет ли там чего-нибудь полезного. Легионеры обыскали его, но, когда нашли сердце, остальное их больше не волновало. Харк обнаружил бинты, платок, расческу, бечевку, кусочек мела и разную другую чепуху, среди которой вдруг что-то блеснуло. У него все еще оставался камертон.

Харк взял его и осторожно попытался вставить ручку в трещину на двери, чтобы поднять засов, но щель оказалась чересчур узкой. Мел и расческа тоже не пролезали в трещину.

«– Вытащи гвозди», – посоветовала Селфин.

Харк попробовал вытащить камертоном один из гвоздей, удерживавших доску на месте. Но скоро стало ясно, что металл слишком мягкий. Если и дальше продолжать попытки, вилка просто согнется, а гвоздь так и останется на месте.