class="p1">Женя стучит кулаком в дверь.

Женя. Мама, открой! Алёша пропал!

65. ИНТ. ДОМ МАТЕРИ. КУХНЯ. НОЧЬ

В углу, на полке, – иконка с лампадкой. Женя сидит у стола на стуле. Мать берёт с плиты чайник и подходит с ним к мойке, набирает воду.

Мать. Чуть инфаркт не хватил! Сперва трезвонят среди ночи, как на пожар, потом, слышу, через забор полезли. Боже милостивый! И телефон не найду. Как спасаться-то?

Она выключает воду и ставит чайник на плиту, берёт спички, зажигает под чайником газ.

Мать. Ты хоть бы предупредила, что ли.

Женя. Да я тебе обзвонилась. И не говори, что ты не слышала.

Мать. Вот те крест!

Женя. Ага. Сначала не отвечала, а потом выключила.

Мать. Да я его с утра не видала. Ума не приложу, куда подевался. Потеряла, наверно. Да и чёрт с ним!

Мать достаёт с полки четыре чашки и ставит их на стол, садится сама, внимательно смотрит на Женю.

Мать. Ты мне лучше вот что скажи, моя милая: с чего это ты решила, что мальчик65 твой у меня? Да я с ним в последний раз даже и не помню, когда разговаривала. Как и с тобой. Слава тебе господи! (Она крестится на икону в углу.)

И вот ни секундочки не жалею. Ни вот на столько. …Ну, что он там, где он ходит, этот твой кобель чёртов? Господи, прости ты мою душу грешную! Ты ж говорила, вы разводитесь.

Женя. У тебя и Бог, и чёрт – в одном флаконе.

Мать. Чиво? В каком ещё флаконе? Ты говори, да не заговаривайся! Ишь, тоже мне, умная больно стала! И нечего башкой мотать! Ты с матерью разговариваешь. Имей уважение. А нет – так до свидания, скатертью дорожка! Я тебя не звала… Родила, на свою голову! Ты посмотри, на кого ты похожа-то стала!

Женя. На кого?

Мать. Да на блядь! Вот на кого.

Женя. Мам…

Мать. Чиво тебе? Сиську? На. Замамкала…

66. ЭКСТ. ДАЧНЫЙ ПОСЕЛОК. ДОМ МАТЕРИ. ДВОР / САРАЙ. НОЧЬ

На улице Лена с фонарём в руке идёт вдоль дома, заглядывая под него между столбов фундамента. Свернув за угол, встречается с Борисом, идущим к ней навстречу.

Борис. Да нет его здесь, такое чувство. Нет и не было.

Лена. Осмотрим всё.

Она открывает дверь сарая, заходит внутрь, светя себе фонарём. Борис нашаривает на стене выключатель – в глубине сарая зажигается скудный свет.

67. ИНТ. ДОМ МАТЕРИ. КУХНЯ. НОЧЬ

Войдя на кухню, Борис подходит к столу и кладёт на него мобильный телефон допотопной модели. Лена остаётся в дверях. Женя вопросительно смотрит на Бориса. Он отрицательно качает головой.

Мать. Ну, что, всё облазили? Нигде нету? Это ж надо было додуматься!..

Она берёт со стола мобильный, жмёт на кнопки.

Мать. Разрядился, конечно, а как же! И где он был?

Борис. Под кроватью у вас валялся.

Мать. Упал, значит. Ну хорошо хоть нашёлся. Садитесь чай пить. Правда, сладкого у меня – только мёд, да и тот засахарил.

Женя. Да нет, мам, спасибо, мы уже поедем.

Мать. Вежливая какая! Что-то по вам не скажешь, что вы сильно расстроены – Алёша пропал… Навыдумывали, небось, чтобы разжалобить меня, да?

Она смотрит то на Женю, то на Бориса, окидывает подозрительно-презрительным взглядом Лену с головы до ног.

Мать. Не на ту напали. Я вас насквозь вижу. Ты ж говорила, вы разводитесь. А выебка своего на меня решили повесить, да? А вот вам, видали? (Показывает фигу.) Я тебе тогда ещё говорила и теперь скажу: я с ним сидеть не буду.

Борис. Вы хоть с кем-нибудь здесь общаетесь, кроме телевизора?

Мать его начисто игнорирует, смотрит на Женю.

Мать. А когда ты с пузом ходила, я тебе разве не говорила: одумайся, дочка? А ты меня куда посылала, помнишь? А я тебе говорила: приползёшь к матери, да поздно будет.

(Стучит пальцем по столу.) Вот теперь пожинай плоды. На будущее тебе.

Женя. Мам, ну что ты несёшь? Хоть человека чужого бы постеснялась.

Мать. А ты меня не учи. Стесняться мне нечего. Я у себя дома. Дуру из меня делают. Приехали среди ночи, как воры. Оценщицу с собой привезли. Я дом на тебя не подпишу, не надейся. Богу всё завещаю.

На плите со свистом закипает чайник. Мать встаёт и выключает газ.

Мать. Кормить мне вас нечем. На одну пенсию живу. Никакого сочувствия. Ни вот на столько. Дождёшься от вас! Гвоздя в гроб и то не забьют.

Женя(поднимаясь, Борису). Так, всё, поехали.

Мать. Пиздуйте!

68. ИНТ. САЛОН МАШИНЫ БОРИСА. ТРАССА. РЕЖИМ

Предрассветные сумерки. Борис и Женя в гробовой тишине едут в машине по трассе. Он утомлённо смотрит вперёд на дорогу, она спи66 (отвернувшись от Бориса к окну, сложив руки на животе). Машина слегка подпрыгивает на ухабе, Женя просыпается, смотрит на Бориса.

Женя. Где мы? Долго ещё?

Борис. Минут сорок, я думаю… У неё, конечно, паранойя только прогрессирует с годами. Столько ненависти! Просто жуть.

Женя. Ты, что ли, полон любви?

Борис. А чё ты её защищаешь?

Женя. Потому что она права.

Борис. В чём? Что ты ждёшь не дождёшься, пока она сдохнет?

Женя. Подбирай выражения. Права она в том, что предупреждала меня не связываться с тобой, не рожать, не быть дурой. А я была: не её послушала, а тебя. «Всё будет хорошо, мы вместе…» Ну вот и объясни мне теперь, как же так вышло, что ты пел мне про любовь и счастье, а в итоге – только боль и разочарование? Непроглядная, полная говна жопа!

Она смотрит на его профиль. Он, глядя на дорогу, двигает желваками.

Женя. А ты знаешь, я ведь тебя никогда не любила. Я просто с ней не могла уже рядом жить. И отлепиться от неё не могла. А с тобой отлепилась. Использовала тебя. То есть это я так думала. А на самом деле это ты меня использовал, тебе нужна была семья. Я бы обошлась. Правда. Мне надо было только с кем-то зажить отдельно. Если бы не залёт… Вот когда я раскисла. Надо было тебя не слушать, сделать аборт, и всё.

Борис. Надо было. Так и правда было бы лучше. Для всех.

Женя. Да что ты говоришь! А что изменилось? Ты стал другим? А разве не ты опять обрюхатил дуру молодую и тянешь её в свой ад? А лет через десять – двенадцать, если будет ещё стоять, опять повторишь этот фокус, я больше чем уверена. Бедная,