Но так было бы слишком просто и нечестно по отношению к вам, любезные мои! Помогайте выжить своему кандидату, всего три еврика за право сказать своему герою одно только слово, которое поможет ему взять верное направление. Гон начался, дамы и господа!

Победитель получает все…

…Идут последние часы моего пребывания в сценарии. Чтобы просмотреть все записанное на чипе, мне понадобилось бы больше недели, столько же времени, сколько Рону. К счастью, мы не обязаны следить за его похождениями, мы используем программу пошагового просмотра, чтобы сразу погрузиться в последний день. Если последний день ничего не даст, мы пойдем дальше.

И параллельно с нами работают люди Клементины. Я отправил им копию матрицы сразу, как только добрался до лаборатории. У парней из убойного отдела полно времени, они могут позволить себе прокатать всю неделю съемки в реальном времени.

Следует предположить, что Клео возьмется за всех, кого обнаружит рядом с Юхановым. В том числе за двоих перформеров, парня и девушку, которых он заказал помимо своей жены. Но обоих ни в чем не повинных актеров мы успели перехватить, Гирин дал «добро» на экстремальные санкции. Их допросили под гипнозом и раньше времени вывели из сценария. Теперь оба лежат в клинике «мейкапа» и понятия не имеют, что произошло вчера.

Зато мы не можем найти Линду. И, похоже, ее не только мы не можем найти. Госпожа подполковник дважды мне перезванивала и дважды уточняла служебные адреса, где может жить перформер.

Линды нигде нет.

Эта стерва, что сидит подле меня в баре и прижимается бедром, она что-то сделала с нашим перформером. Точнее, сделает в ближайшее время. Мисс Лилиан оставляет в покое мою ширинку и облизывает мелкий рот. В полумраке бара она похожа на хищное тропическое насекомое, притворившееся женщиной. Линда смеется и не может остановиться. Ее глаза блестят, а грудь вздрагивает от хохота. Заметив мой взгляд, она расстегивает блузку, макает палец в коктейль и круговыми движениями наносит тягучий напиток на левую грудь.

Мисс Лилиан перегибается через столик. Я слежу не отрываясь, как она дотрагивается кончиком языка до соска моей жены. На сцене появляется новая партия стриптизеров, они разыгрывают спектакль «сожжение ведьмы». Извивающуюся девицу подтаскивают к столбу, аршинными ножницами режут на ней одежду и зачем-то распинают нагишом. После чего обмазывают чем-то из ведерка. Дымные протуберанцы уползают в потолок, снежная улыбка бармена порхает между бутылок.

Я целую запястье мисс Лили.

Эта сука гораздо старше, чем притворяется.

…Я расстегиваю крючки на платье мисс Лилиан. Она пошевеливает плечами и смотрит в зеркало, завесив челкой левый глаз. В зеркале за ее нежным плечиком я вижу пунцовое лицо Рона и гибкую руку Линды, снимающую с него галстук.

— Живее, козлик, пошевеливайся!

Хлесткий подзатыльник. Это Линда, у нее тяжелая рука. Я слышу, как звонко клацают челюсти Рона. Не так просто расстегивать крючки зубами, но руки я обязан держать за спиной.

Я начинаю потеть от страха. Не тот «я», который сейчас займется сексом с двумя женщинами, а тот, голова которого намертво пристегнута к штативу с иглами. Возможно, мне не стоило соглашаться даже на пошаговый проход.

Я помню, как чуть не умер рядом с Коко…

Линда прихватывает зубами мое ухо. В зеркале это смотрится довольно сексуально. Мои зубы почти освободили мисс Лилиан от платья. Я рассматриваю ее во все глаза, во всяком случае, в той мере, в которой она занимает Юханова. Лилиан отсоединяет гирлянду, огненные косички рассыпаются по плечам. У нее замечательные чуть худые плечи в мелких веснушках и яркие принты на лопатках.

— Живее, я сказала!

Кто-то стонет, затем почти кричит. Дьявол, это я кричу неожиданно визгливым голосом. Нормальный Рон Юханов, глава корпорации, говорит увесистым баритоном. Нормальный Рон, а не тот, который сейчас будет зубами расстегивать замок на туфлях. Чертовски неудобно тянуть зубами ускользающий кусочек твердой кожи, когда руки у тебя стянуты за спиной.

Лилиан ставит левую ножку на диван. Что Линда со мной там делает?..

— Давай, козлик, не ленись…

Какое-то мгновение я вижу всех нас троих в боковом зеркале. Мне никто не связывал руки, но Линда вывернула на мне пиджак и рубаху и задрала их вверх, так что меня согнуло в три погибели. Я стою на коленях, упираясь лбом в щиколотку этой английской сучки, а моя жена гладит меня сзади.

Я успеваю еще раз разглядеть ее затуманенным зрением Рона.

Возможно, этой женщине не хватает восьми процентов, чтобы стать идеальной супругой. С тем же успехом ей может не хватать и двадцати восьми процентов. Абсолютно неважно, когда люди влюблены.

Я кое-как справляюсь с туфлями и разгибаюсь.

Спина мисс Лилиан. Вырастающие крылья. Исполнено изумительно, цикл укладывается примерно в минуту. Сначала вздуваются желваки, затем появляются тонкие белые полоски, превращаются в нежные маховые перья, слегка колышутся, распрямляются, занимают всю спину, спускаются до ягодиц. Их цвет такой чистый, что страшно прикасаться рукой, поневоле забываешь, что все это иллюзия…

Пожалуй, кроме принтов, в Лили нет ни грана от ангела.

Удивительно, что в ней находит Линда, но что-то, несомненно, находит, раз привела ее сюда. По правилам перформер не должен интересоваться другими людьми, кроме того круга, который обозначен в сценарии. Интересно знать, кто сумел заставить Линду нарушить правила?..

Мы не просто не разговариваем, мы молчим, все трое. Невозможно выудить хоть клочок информации из молчания. Невозможно понять, как давно Линда знакома с этой рыжей сукой.

Невозможно понять, кто сумел внушить Линде влечение к этой женщине, кто сменил базовую программу перформера.

— Оближи ей пальцы! Целуй, я сказала! Похоже, Рону это нравится. Я забираю по очереди пальцы Лили глубоко в рот, однако она норовит засунуть сразу два и даже три. У нее длиннющие, острые ногти; наверное, она шевелит пальцами у меня во рту; я задыхаюсь, дергаюсь назад, захожусь в кашле…

Линда намного красивее. Еще годик сидячей работы с усиленным питанием, и мою супругу можно будет назвать пышечкой. Пока что она в идеальной форме, и рыжая девчонка на фоне лоснящегося тела зрелой женщины выглядит как заморыш. Линда не украшает себя металлом, но ей нравятся миниатюрные тату. Десятки малюсеньких скорпионов, задрав жала, ползут по ее ноге, от щиколотки и вверх. Они шагают, как рыцари в доспехах, степенно и механически, и исчезают у Линды под мышкой. Я пока не могу сообразить, красиво это или нет. После разговора с Коко, после того странного случая я не решаюсь оценивать женскую красоту. Что-то произошло, наверняка это из-за Ксаны, какой-то вид нервного расстройства.

То есть, оценивать я не боюсь, но… стараюсь не возбуждаться. Потому что вместо возбуждения опять может произойти беда…