Лебедь посмотрела мне в глаза.

— Лорд Б.

Я осторожно взяла газету, словно та могла меня укусить. В самом деле, передовица повествовала о том, как на пресловутого повесу напал загадочный человек в маске. Гуляку основательно отделали, притом на людях. И хотя любопытных наблюдателей было немало, когда вызвали караульных, свидетелей найти не удалось.

Я положила газету рядом с тарелкой. Очень долго я только смотрела на свои руки и ничего не говорила. Лебедь подошла ближе и ласково опустила руку мне на плечо.

— Офелия, с тобой все хорошо?

Я повернулась к ней с такой широкой улыбкой, что мое заживающее лицо заболело.

— Надеюсь, он заставил его умолять о пощаде!

Лебедь закусила губу, но улыбка все равно прорвалась.

— Нехорошо было со стороны Сударя так на него нападать.

— О да. Весьма предосудительно.

— Как думаешь, он сильно пострадал?

— Думаю, он пострадал ровно настолько, насколько это положено, — проговорила я, не скрывая удовольствия. — Тут говорится, что у него разбит нос, вывихнута челюсть и сломано несколько ребер.

Лебедь погладила меня по волосам.

— Ну, тогда это приемлемо.

Я посмотрела на подругу.

— Знаю, что разочаровала тебя.

Она покрутила мне ухо кончиками пальцев.

— Замолчи, дуреха. Мы все время от времени оступаемся. Просто, когда это случилось с тобой, поблизости оказался буйный сумасшедший.

Я вздохнула.

— И впрямь я везучая, да?

Я поправлялась все быстрее и быстрее и наконец смогла принимать посетителей. Одним из первых был джентльмен, который за последние несколько недель не раз оставлял у меня свою карточку. Мистер Эймон Уэйнрайт оказался элегантным мужчиной лет пятидесяти. Он весьма эффектно выглядел в хорошем костюме. Его лицо было худым и напоминало ястреба, а виски отмечала седина. Он понравился мне с первого взгляда.

Я села медленно, поскольку мои раны еще время от времени давали о себе знать. Гость последовал моему примеру, не спуская с меня внимательных глаз.

Я улыбнулась.

— Что я могу для вас сделать, мистер Уэйнрайт?

Он задумчиво посмотрел на меня.

— Понимаете, я надеялся, что смогу сделать что-нибудь для вас, мисс… Ласточка.

Я удивленно захлопала ресницами.

Он продолжал:

— Моей дочери Элис всего шестнадцать, но недавно она твердо решила выйти замуж за некоего молодого человека. Я презирал его, но Элис ничего не желала слушать. Я боялся, что он уговорит ее бежать. Пытаясь перехитрить охотника за приданым, я сказал, что отдам за него дочь, только если он рассчитается со всеми своими долгами.

Я отпрянула.

— Ах… Лорд Б.

Мистер Уэйнрайт посмотрел на свои большие, умелые с виду руки.

— …И запустил цепь событий, которая закончилась для вас этим… неприятным инцидентом.

Я нахмурилась.

— Этот «неприятный инцидент» едва не стоил мне жизни.

Мистер Уэйнрайт шумно глотнул. Я видела стыд и сожаление в его глазах.

— Я понятия не имел, до чего он может дойти, — медленно проговорил он. — Признаться, меня это даже не интересовало.

Во мне вспыхнула жалость.

— Мистер Уэйнрайт, вы ответственны за злодеяния этого человека ничуть не больше, чем его кредиторы. Он мог добыть эти деньги разными путями, а еще лучше вообще не проигрывать их в карты. Он поднял на меня руку, а не вы.

— То, что он поднял руку, уже преступление, — угрюмо сказал мистер Уэйнрайт. — Не знаю, почему вы не подаете в суд, но уверен, что у вас есть на то причины. А он уже поплатился тем, что окончательно лишился руки моей дочери. Хотя Элис по-прежнему отказывается верить в его жестокость, она не выйдет за него, пока я жив. — Мистер Уэйнрайт выпрямился в кресле и улыбнулся мне. — Как бы то ни было, я пришел предложить вам любую помощь, оказать которую в моих силах. Я пользуюсь некоторым влиянием и располагаю средствами. Быть может, я сумею в чем-нибудь вам посодействовать?

Я наклонила голову набок и улыбнулась ему.

— Вы хороший человек, мистер Уэйнрайт, потому что превыше всего ставите благополучие дочери. Многие продали бы своего ребенка за такие полезные связи. Я знаю это, потому что мои родственники пытались.

— Боюсь, я испортил ее, — пожал он плечами. — Моей дорогой жены не стало три года назад. Плохо, если девушка теряет мать как раз тогда, когда становится женщиной.

Я посмотрела на свои стиснутые ладони.

— Это верно.

Потом я задрала подбородок и подарила гостю улыбку, которая, как я надеялась, согрела его своим теплом и украсила мои пострадавшие черты.

— Однако я уверена, что ваша жена была очень счастливой женщиной.

Он покраснел. На самом деле. Восхитительно!

— Думаю, это было взаимным.

Я поняла, что этот мужчина — такой богатый, красивый и добрый мужчина, который любил свою дочь, невыносимо терзался одиночеством.

Сударь ушел. Я знала, что он не вернется. Мы оба нарушили собственные правила. Наша дружба переродилась в нечто, способное погубить нас обоих, если мы дадим этому волю.

В то же время я понимала, что, с одной стороны, не готова была окончательно распрощаться с Ласточкой, а с другой — я не хотела возвращаться к былым вершинам популярности и скандальной славы. С меня было довольно скандалов и опасности.

Теперь передо мной сидел мистер Эймон Уэйнрайт, внезапно стушевавшийся, как мальчишка, который не решается пригласить девочку на танец.

Такой мужчина не разожжет во мне пламени. Не станет кружить меня в диком танце, чтобы шокировать толпу. Он не перекрутит занятия любовью во что-то наркотическое и опасное.

Он не причинит мне боли. Никогда.

Я подалась вперед и тепло улыбнулась.

— Дорогой мистер Уэйнрайт, я думаю, вам стоит остаться на ужин.

Он остался на завтрак.

Бостон

Пайпер медленно открыла глаза. Первые слабые лучи солнца танцевали в складках балдахина над кроватью. У левого бедра скрутилась калачиком Мисс Мид, а к правому прижался Мик. Более того, по мере пробуждения Пайпер осознала, что он также прижимается к ее правой руке, груди, боку, ноге и лодыжке. Его рука щитом прикрывала ее тело. Его глубокое, ровное дыхание согревало ей шею.

Пайпер улыбнулась. Должно быть, такую же высшую степень комфорта и безопасности испытала Офелия, когда впервые проснулась в обнимку с Сударем. Хотя Пайпер просыпалась вместе с Миком уже не первую неделю, каждое утро казалось ей приятным сюрпризом. Счастливым зигзагом судьбы. Как будто она ела десерт перед завтраком.