– Господи! – снова повторила Мэдлин. – Это она вырезала страницу из регистра. Теперь я в этом уверена. Имена очень похожие. Флора. Флоретта. Должно быть, отец ей платил.

Какое-то время они сидели молча. Мэдлин обдумывала страшную правду. Да, многие люди ополчились против них. Но в глубине души Мэдлин верила, что настоящая любовь всегда побеждает. И если этого не произошло, значит, любовь была ненастоящей. Или у нее не было сил и отваги, чтобы завоевать такую любовь.

– Теперь это все история, правда? – тихо сказала она. – С тех пор прошло много времени, целая жизнь.

Повернувшись, Меррик посмотрел на нее.

– Да, – наконец сказал он. – Целая жизнь.

Мэдлин расправила юбки, намереваясь подняться и вернуться в замок.

– Я рада, что мы поговорили, – сказала она. – История от этого не стала менее трагической, но мы разобрались со старыми призраками, мучившими нас, и отправили их на покой.

– Я тоже рад, – бесцветным голосом ответил Меррик. Пора сменить тему. Она останется матерью Джеффа и, если это возможно, станет другом Меррику.

– Скажи, что это за маленький остров? – деланно-беззаботным тоном сказала Мэдлин, указав во мрак.

– Это маленький остров.

– Ты шутник, – заставила себя рассмеяться Мэдлин. – Туда можно добраться? На этой маленькой барже?

Меррик перегнулся через помост.

– Я бы это баржей не назвал. Это всего лишь плот, предназначенный для летних развлечений. Да, на нем можно добраться до острова или просто прокатиться по озеру.

– Отвези меня туда, – порывисто сказала Мэдлин, вскочив на ноги.

– Сейчас? – Меррик посмотрел на нее как на сумасшедшую. – В темноте?

– И вовсе не темно. – Она протянула ему руку. – Луна такая яркая, что звезд не разглядеть. Ты сам это говорил.

С мрачным видом Меррик поднялся на ноги. Посмотрев на плот, он пожал плечами.

– Ты умеешь плавать?

– Вполне прилично, – ответила она. – А барахтаться в воде и звать на помощь – еще лучше.

– Что ж, этого достаточно.

Он действительно собирается это сделать? Мэдлин охватило необъяснимое ликование.

Ухватившись за сваю, Меррик с кошачьей грацией спустился на плот, просевший под его весом. Осторожно балансируя и опираясь на здоровую ногу, Меррик подал руку Мэдлин.

Ступить на шаткий плот было немного страшновато. Но она сама об этом просила. Поэтому, подобрав юбки, Мэдлин шагнула вниз. Меррик сильной рукой обхватил ее за талию и осторожно опустил на середину плота. Громко вскрикнув, Мэдлин быстро зажала рот ладошкой.

В мерцающем свете лампы она увидела в глазах Меррика смешинки.

– Ты всех перебудишь, Мэдди, – сказал он. – Нас бросятся спасать. А я не сумею объяснить, как двое взрослых здравомыслящих людей дошли до такой глупости.

– Жизни без опасностей не бывает, – глядя Меррику в глаза, пробормотала Мэдлин. – Когда ты в последний раз совершал безрассудные поступки?

– Тому уже… – он на мгновение задумался, – двенадцать лет, одиннадцать месяцев и… и два дня.

– Ты говоришь о том дне, когда мы сбежали из Лондона в Гретна-Грин, – тихо сказала она.

От этой мысли у нее упало сердце. Но Меррик, наверное, сказал правду. Вероятно, это последний его импульсивный и безрассудный поступок. Во всяком случае, ему так кажется.

– Как ты думаешь, плот не перевернется? – смущенно закашлявшись, спросила она.

– Это невозможно, – ответил Меррик, снова взяв ее за руку. – Садись в центре, и ты не почувствуешь крена.

Мэдлин села.

– А ты?

– О, я вполне справлюсь. – Встав на колени, Меррик отвязал веревку. – Я с детства этим занимался. Куда миледи желает? На остров?

– Да, я хочу его увидеть.

Взяв в руки шест, Меррик оттолкнулся от берега.

– Эта штуковина действительно достает до дна? – с сомнением спросила Мэдлин.

– Далеко не везде, – рассмеялся Меррик. – Мы в неглубокой части озера, а в это время года тут совсем мелко.

Успокоившись, Мэдлин уперлась руками в плот и откинулась назад. Ночное небо проплывало над ней, слышался мерный плеск воды под шестом. Плот казался удивительно надежным и спокойным местом.

– Течение ведет к берегу, – сказал Меррик. – Я выгребу на глубину. А потом, надеюсь, мы будем просто дрейфовать по озеру.

Оба замолчали. Слабое течение в лунном свете было хорошо заметно. Сильными движениями Меррик вел плот вперед. Напряжение притупило чувство приличия. Когда до острова оставалось несколько ярдов, Меррик отложил шест и снял сюртук. Мускусный запах с пряным оттенком тут же облаком окутал Мэдлин.

– Ты поменял одеколон, – машинально сказала она. Меррик замер, потом обернулся к ней.

– Разве?

Мэдлин подняла на него глаза.

– Да, я заметила это в тот вечер у… – Смущенная тем, что произошло в доме лорда Трейхерна, она замолчала.

– Понятно, – сухо сказал Меррик, снова берясь за шест. – Я ведь тебе солгал.

– Солгал?

Он больше не смотрел на Мэдлин.

– Когда ты спросила о моем последнем безрассудном поступке.

Мэдлин задумалась, потом, опершись на локоть, прямо посмотрела на него.

– Меррик, ты никогда не совершал безрассудств, если в этом не была замешана я?

– Нет, – задумчиво ответил он. – Нет, Мэдлин.

Сильные мускулы его спины напрягались в такт ударам шеста. Плот плавно скользил по воде.

Мэдлин не сводила глаз с его белой сорочки.

– Во всяком случае, – наконец продолжила она, – у твоего прежнего одеколона был цитрусовый запах. А этот… – Она принюхалась почти демонстративно. – Древесный запах с нотой мускатного ореха.

– Это Фиппс купил, – рассмеялся Меррик. – Уверяю тебя, я над подобными вещами не задумываюсь.

Меррик всем своим существом ощущал присутствие Мэдлин. Его мало удивил тот факт, что она помнит запах его прежнего одеколона. Он чувствовал, что она не сводит с него глаз, и задавался вопросом, о чем она думает. Об их отчаянном любовном соитии в кладовой Трейхернов? Меррик был в этом почти уверен. Воспоминания об этом должны быть смехотворны, и все же это было не так.

Выкинув из головы эти мысли, Меррик погрузил шест в воду, с трудом доставая до дна. Мэдлин удивила его сегодня своей откровенностью с Джеффри. Меррик готов был к перепалке на эту тему. По натуре он не был вздорным и сварливым человеком, а там, где замешана Мэдлин, любой диалог, независимо от его эмоциональности и резкости, лучше, чем ничего.

Но на этот раз гроза миновала. Мэдлин сказала, что готова пожертвовать всем ради счастья сына. Меррик не собирался лишать ее душевного покоя. Насколько он понимал, покоя в жизни Мэдлин было немного. Чего он хотел, так это… как-то исправить то, что они совершили. Он хотел… ее.