Своды шахты затряслись. Начали падать камни, посыпалась земля. Мой световой шарик был мгновенно сбит и потушен. Защищённая лампа отца уцелела. Отец прикрыл меня, посмотрел вверх и резко оттолкнул.

С потолка обрушился земляной пласт, перекрывая туннель.

– Папа, папа! – закричала я, поднимаясь на ноги.

Своды туннеля перестали трястись. Отец был погребён. Из земли торчала окровавленная рука со скрюченными пальцами, которые медленно разогнулись и обвисли. Шлем отца валялся рядом, подсвечивая могилу.

Упав на колени, я начала разгребать землю. Рыдала и звала на помощь.

– Вот мы и одни, – сказал кто-то за моей спиной.

Это был один из пьяных магов-рудокопов. Вокруг него вилось три световых шара. Они ритмично мигали разными цветами, создавая в шахте атмосферу танцевального зала в таверне.

Он допил бутылку дрикка, отбросил её и утёр губы:

– Иди ко мне, крошка.

Я судорожно соображала, как создать оружие или защиту, но маг ухмыльнулся:

– Хотя я не достиг даже Первой Отметки, но преодолею любое сопротивление мелкой магички.

Он надвинулся на меня, схватил за плечи, ударил несколько раз по лицу. Так как я брыкалась, он призвал хилого тощего крипдера, который обхватил меня лапами и повалил на гору земли, под которой погребён отец.

Похохатывая, маг начал срывать с меня одежду. Крипдер вдавил моё лицо в землю…

4

Я снова очнулась на полу камеры.

Сразу же отогнала от себя ложные воспоминания, подняла голову и посмотрела на окошко двери, где, предположительно, стоял фулель:

– Насилие над детьми в присутствии убитых родителей? У тебя серьёзные осложнения с головой, придурок.

За дверью глухо раздалось:

– Теперь это и твои осложнения! Лучше признавайся во всём.

– Мне не в чем признаваться.

– Тогда страдай дальше.

И я страдала.

То, что все ужасы вертелись вокруг образов моей семьи и насилия, было не только извращёнными фантазиями фулеля. Ведь образы он брал из моей головы.

Я так соскучилась, по дому, по родителям, что любая иллюзия преобразовывалась в сюжеты с ними. Я ведь не знала, живы они вообще или нет?

Щербатые Горы и Скервар располагались у линии фронта. Что если номасийцы давно разграбили харчевню?

Это были те мысли, которых я избегала. А гофратский фулель безжалостно извлекал их на свет. Добавлял к кошмарам обязательное половое насилие, массовые убийства и пытки.

Пытки во время пытки! Клянусь Триединым, только фулели, потерявшиеся внутри собственных извращений, способны додуматься до такого.

В каждой иллюзии моих родителей и друзей сжигали, расстреливали, разрезали и заживо превращали в камень. Меня насиловали то крипдеры, то какие-то маги с щупальцами вместо рук. То слоггеры из навоза, то похотливые драконы с острыми чешуйчатыми хвостами фаллической формы.

Приходя в себя после очередной иллюзии, я жадно оглядывалась, наслаждаясь реальностью. У меня лишь несколько мгновений, чтобы отогнать прошлые образы, чтобы горько подумать, что однажды я не вернусь из кошмара. Останусь в чужом безумии…

– Я ни в чём не виновна, не виновна, – повторяла я.

Стены камеры снова затряслись. Но не вздулись, как во время прихода иллюзии, а зашатались от ударов. Послышались отдалённые крики, шипение огнешаров и треск молний, сопровождаемые лязганьем мечей и звоном стрел.

Я нашла в себе силы доползти до скамьи. Прислонилась к ней, повернувшись к выходу. В дверь стукнуло что-то тяжёлое. Сдавленные крики, ругань на гофратском.

– Ага, решил иллюзию подогнать под реальность? – сказала я невидимому фулелю. – Или тебя заменили на мага с более развитой фантазией?

Вместо ответа в дверь снова ударилось что-то мягкое и тяжёлое.

«Если это тоже иллюзия, то какой в ней смысл? – подумала я. – К чему она ведёт, где подвох? Почему я осталась сама собой? Почему я знаю, что это – иллюзия?»

Дверь тоже была обложена квиксольными плитами, даже окошко сделано из такой плитки. Дверь вдруг выгнулась внутрь камеры, плиты разлетелись осколками. Мне стало немного легче. От второго удара снаружи она слетела с петель.

На пороге появился Матвей. Он размахивал невиданным магическим оружием – синей дубинкой из неизвестной мне субстанции, которая создавала мощное поле. Мне инстинктивно захотелось спрятаться.

Матвей подбежал ко мне, убирая оружие.

– Ма… Ма… – забормотала я.

– Всё хорошо, мы здесь.

Он взвалил меня на плечи и вынес из камеры. Перешагнул через труп мага, того душевнобольного извращенца, который пичкал меня жуткими видениями. В стене коридора светился пролом: там сверкало солнце, стоял Драген…

Обхватив Матвея покрепче, я закрыла глаза.

1

Сидеть на хорте за спиной номасийки, держась за её талию, было приятно. Правда, у меня болело тело от постоянной тряски. Я провожал завистливым взглядом редкие самоходки, обгоняющие нас.

Номасийку звали Орнеллой.

Словно бы догадываясь, что я прибыл очень и очень издалека, она рассказывала мне обо всех важных достопримечательностях, встреченных по пути.

Когда выехали на Голдиварский Тракт, пояснила, что эта дорожная система, охватывала весь голдиварский материк. Это была широкая дорога, вся вымощенная одинаковой квадратной плиткой. До начала Четвёртой Мировой (та, что сейчас) тракт считался символом новой эпохи. Ведь его строительство требовало согласования усилий всех государств материка.

– Строительство тракта заняло больше двадцати семилуний, – рассказала Орнелла. – Химмельблю и Гофрат первыми заложили направления, соединив свои крупные города. Это дало такой прирост торговле, что сомневающиеся государства тут же начали строить свои части тракта. Драйденские Земли построили ветки в Форвирр и далее в Химмельблю.

– Ты рассказываешь, как училка истории. Кем была до войны?

– Представителем Форендлер. На Голдиварском тракте много наших лавок и торговых складов.

– Ага, уже наслышан. Это же монопольная транснациональная корпорация по торговле магической шнягой.

– Не знаю, что такое корпорация и шняга, но, вероятно, ты всё понял верно.

– Но ведь это фирма основана в Химмельблю? Почему ты работала в ней?

– Форендлер давно перерос границы государств, стал отдельным государством без границ. Территория наших торговых операций – весь мир.

– Это и называется «транснациональная корпорация». Не удивлюсь, что это они и начали войну. Голдивару ещё повезло, что на нём нет десятка таких Форендлер, которым ничего не стоит превратить территорию любого государства в поле битвы за ресурсы или поставки оружия.