Сатан вскрикнул, отшатнулся, кровь из глубокой раны брызнула, как из фонтана.

Он рухнул на колени, а Уриил прокричал победно:

– Так и стой!.. Приговор тебе будет от меня коротким, но…

Михаил заорал:

– Ты сволочь, предавшая Небеса!.. Как ты смеешь выносить приговор от себя лично?

Он в бешенстве бросился к ним, Уриил смотрел с презрительным удивлением, Михаил вскинул руки в когда-то привычном жесте, Уриил продолжал улыбаться, но улыбка замерзла на его лице, когда увидел искаженное безумием лицо нового противника.

Михаил ощутил, как в ладонь правой руки ударилась леденяще-холодная рифленая рукоять. Не поднимая головы, он ощутил, что у него в руках черный меч Абсолютной Тьмы и Мрака.

Уриил вскрикнул:

– Да что ты за тварь…

Он успел выставить перед собой слепяще-белый меч, Михаил с ходу ударил по нему сбоку.

Уриил успел уклониться, но недостаточно быстро, лезвие черного меча срубило золотой венец и ссекло ухо. По щеке архангела полилась оранжевая кровь, похожая на расплавленное золото.

Уриил вскричал трубным голосом:

– Человек? Да кто тебе дал…

– Господь, – отрезал Михаил, он нанес второй удар. – Умри, проклятый предатель!

Он бешено наступал, нанося удар за ударом. Уриил некоторое время пятился, парируя светлым лезвием, но опомнился, рана зажила, даже ухо появилось, словно и не исчезало, он начал рубиться с Михаилом всерьез, хотя с лица не уходило ошарашенное выражение.

– Тебе не одолеть архангела, – крикнул он ясным хрустальным голосом. – Смирись, и я пощажу тебя!

– А я не пощажу, – прорычал Михаил, – даже если падешь ниц… Ты предатель и мятежник хуже Сатана!

Уриил отпрыгнул, держа меч наготове острием к Михаилу, сказал победно:

– Нет мятежника хуже Сатана!

– Не было, – отрезал Михаил, – а теперь есть!..

– Ты не можешь…

– Все могут, – сказал Михаил еще яростнее. – Сатан в открытую поднял мятеж, а ты подло и скрытно ударил в спину!.. Нет ничего хуже предательства!.. И да свершится над тобой праведный Божий Суд!

Дикая ярость воспламенила все его тело, он пошел на Уриила, нанося удар за ударом. Тот, безмерно удивленный и ошарашенный, начал отступать.

Михаил усилил натиск на последнем издыхании, и когда уже чуть ли не терял сознание от усталости, Уриил оступился, торопливо вскинул меч в попытке парировать.

Михаил ухватился за рукоять обеими руками и нанес удар сверху вниз. Пугающе черное лезвие врубилось острием в сверкающий солнечный луч света.

Раздался чистый хрустальный звон. Солнечное лезвие разлетелось на тысячи мелких кусочков. Свет на короткое мгновение стал ярче, озарив всю огромную площадку перед порталом. Черное лезвие зацепило Уриилу лоб, брызнула кипящая оранжевая кровь.

Уриил рухнул на колени, запрокинул голову, всматриваясь в Михаила с ужасом и непониманием. В прекрасных глазах впервые проступил ужас, он прошептал прерывающимся голосом:

– Ты… человек…

– Человек, – отрезал Михаил, – мера и судья всех вещей!.. Вердикт – виновен!

Он без размаха, но с силой ударил слева направо. Лезвие меча сладострастно врезалось в шею Уриила. Голова блистающего архангела подпрыгнула и скатилась на землю.

Все смотрели неверящими глазами, никто не сдвинулся с места. Тело Уриила рухнуло, но еще в падении рассыпалось сверкающими золотыми искрами.

Голова исчезла, сверкающий рой золотых искр мощно взвился вверх, словно над жарким костром.

Михаил отступил и, чувствуя, как из ладони испарилась холодная рукоять, а ноги подкашиваются, поспешно опустился на ближайший валун.

В звенящей тишине прозвенел ликующий вопль Обизат:

– Мой господин!..

Она пронеслась через площадку, как пылающий метеор с раскаленной докрасна головой, с разбегу прижалась к нему, заглянула в лицо дивно зелеными глазами.

– Ты ранен, мой господин?.. Ты сразил самого архангела!.. Никто и никогда…

Сатан поднялся, упираясь на большой камень, и с трудом посадил на него свое отяжелевшее тело, измученный схваткой, обезоруженный. Михаил взглянул на него без всякого выражения, тоже слабый настолько, что перестань Обизат упираться в него плечом, так бы и рухнул на землю.

– Он светлый, – прошептал он, – но темный…

– Господин?

Михаил отстранил ее и распростерся на камнях чуть ли не бездыханно, чувствуя, как сердце бьется часто и со всхлипами, а тело горит, переживая болезненную трансформацию.

Подошел Азазель, хромая и опираясь на меч, рухнул на камень рядом, дыхание его вырывается с хрипами в груди.

– Светлый, – ответил он сиплым голосом Обизат, но как бы и в пространство, – не значит блондин в белых одеждах… Светлый – это из добрых помыслов… А мы убили гада, который из светлого стал чернее некуда…

Михаил возразил с трудом:

– Когда-то был самым светлым…

– Не считая Люцифера, – уточнил Азазель. – Тот был да… но каким гадом оказался! Или уже не совсем гад, как думаешь?

Михаил молча оглядел соратников. Сатан даже глаза прикрыл, лежит на камнях, раскинув руки. Похоже, наполняется недоброй мощью Ада, хотя не видно, чтобы вбирал в себя черную силу антисфироты, но он властелин Ада, ему здесь подчинены все силы.

Азазель сидит на камне, дышит еще тяжело, но уже непривычно серьезный и задумчивый. Рядом сел Бианакит, а Обизат, трусливо поглядывая по сторонам, опустилась поближе к Михаилу.

Михаил видел, как ей хочется лечь и прижаться, но они на виду и после тяжелого боя, потому целомудренно села рядом, а руки положила на колени.

Сатан наконец приподнялся со стоном, сел. Его налитые кровью глаза отыскали Михаила, а в глухом голосе отчетливо прозвучала угроза:

– Как?.. Как этот человек сумел победить архангела?

Михаил видел и на лице Азазеля сильнейшее удивление, однако Азазель не был бы Азазелем, если бы не сумел тут же извернуться и ответить вопросом на вопрос:

– Разве не человеку Творец отдал землю?..

– Но человек слаб, – ответил Сатан с возвращающимся раздражением. Он убрал с груди ладонь, под нею осталась засохшая кровь, а широкая рана превратилась в быстро исчезающий шрам. – Он всегда был слаб…

– Возможно, – предположил Азазель, – пора ему начинать усиливаться?.. Кто знает, возможно, Творец уже тогда видел этот момент…

Сатан раздраженно скривился, поднялся, держась за стену. Взгляд его снова уперся в Михаила.

– Не понимаю, – проговорил он. – Не понимаю… И откуда у него черный меч? И как мог перерубить сверкающее лезвие из Первозданного Света?