– Договорились.

Марджи кивнула и посмотрела на пустую дорогу.

– Наши девочки убегали по ночам и катались по дороге на велосипедах. Думали, я не знаю, – усмехнулась Марджи. Вдруг ноги у нее подкосились, и она медленно опустилась на землю.

Дороти распахнула калитку, бросилась к женщине и помогла ей подняться. Потом, придерживая под локоть, провела на задний дворик и усадила в плетеное кресло.

– Здесь не очень убрано. Я… ну… пока еще не помыла садовую мебель.

Марджи глухо улыбнулась.

– Все в порядке – лето только началось, еще успеете. – Она сунула руку в карман и достала пачку сигарет.

Дороти присела рядом и увидела, как по лицу Марджи скатываются слезы и капают на руку с набухшими венами.

– Не обращайте внимания, – проговорила Марджи. – Я слишком долго держала это в себе.

– Я понимаю…

– Кейти, моя дочь. У нее рак.

Дороти понятия не имела, что надо говорить в таких случаях. «Мне очень жаль». Но эти слова выглядели жалкими и банальными.

– Спасибо, – нарушила молчание Марджи.

– За что?

– За то, что не сказали: «Она обязательно поправится», или того хуже: «Мне очень жаль».

– В жизни так много горя, – сказала Дороти.

– Да. Но раньше я об этом не задумывалась.

– Как там Талли?

– Она теперь с Кейти. – Марджи подняла голову. – Думаю, она бы обрадовалась, если бы вы навестили ее. Талли забросила свое телевизионное шоу.

Дороти попыталась улыбнуться, но у нее ничего не вышло.

– Я еще не готова. Я слишком часто причиняла ей боль. Не хочу, чтобы это случилось еще раз.

– Да, – сказала Марджи. – Она всегда была ранимой, хотя виду и не подавала.

Они помолчали, потом Марджи поднялась с кресла:

– Ну что, ж, мне пора.

Дороти кивнула. Потом тоже встала и проводила Марджи до калитки на заднем дворе. Когда Марджи была уже на противоположной стороне улицы, Дороти окликнула ее.

– Думаю, ваша дочь знает, как вы ее любите, вашу Кейти. Это очень важно.

Марджи кивнула:

– Спасибо, Облачко. Ведь тогда вы так назвались.

– Я вернула свое имя, теперь я Дороти.

Марджи улыбнулась:

– Вот и правильно. Дороти, вы не обидитесь, если я скажу: время неумолимо. Даже сильные и хорошие девочки могут неожиданно заболеть. Не тяните слишком долго, поезжайте к дочери.

Октябрь шестого года выдался дождливым; день за днем дождь лился с неба, затянутого тяжелыми облаками, превратив аккуратно вспаханные грядки Дороти в черное месиво с мутными лужами. Тем не менее она ежедневно в любую погоду обрабатывала землю, это было теперь главным смыслом ее жизни. Она посадила чеснок, а также озимую рожь и вику мохнатую, чтобы укрыть мокрую землю. Приготовила грядки для растений, которые посадит весной, удобрив их доломитовой смесью и компостом. Дороти как раз высаживала растения, когда на дорожку к дому на противоположной стороне улицы свернул фургон с надписью: «Доставка цветов».

Дороти выпрямилась и посмотрела в сторону дома Муларки. За пеленой дождя она не могла видеть черную ленту на доставленном букете.

Она знала, что в доме никого нет. Хозяева теперь либо были в больнице у Кейт, либо у нее дома с внуками. Дороти забирала их почту и аккуратно складывала стопки в ящик, в котором обычно доставляли молоко. Несколько раз ящик оказывался пустым, и тогда Дороти понимала, что Бад и Марджи заезжали домой, но за прошедший месяц не видела ни их самих, ни их машины.

Она отложила тяпку и сняла перчатки, вышла со двора, пересекла улицу и направилась к подъездной дорожке дома Муларки.

Она как раз поравнялась с почтовым ящиком, когда цветочный фургон отъехал от дома и свернул налево на улицу Светлячков.

Дороти зашагала по дорожке к дому, громко шлепая по лужам резиновыми сапогами. Справа тянулся зеленый луг, заканчивавшийся изгородью, которая обозначала границы участка. Она подошла к веранде белого деревенского дома, подумав о том, что никогда не была внутри. А для ее дочери именно он был настоящим домом.

Крыльцо было завалено букетами. Они лежали на полу, на столах, даже на ящике из-под молока. Дороти почувствовала, как у нее все похолодело внутри. Она взяла прикрепленный к букету конверт и открыла его.

Мы скорбим о вашей утрате.

Нам будет не хватать Кейт.

С любовью, семья Голдстейн.

Дороти застыла на месте, пытаясь усмирить колотящееся сердце. Перед ее глазами возникла девочка. Дороти почти не помнила, как выглядит Кейт Райан. В памяти остались только ее прямые светлые волосы и застенчивая улыбка.

Марихуана и алкоголь, они столько у нее отняли! Никогда еще ей так не хватало воспоминаний.

Потеря подруги разобьет сердце Талли, в этом она была уверена. Возможно, Дороти плохо знала дочь, но в одном она не сомневалась: Кейт была ее опорой, поручнем, за который она держалась, чтобы не упасть. Она была сестрой, о которой так мечтала Талли, семьей, которую дочь так хотела иметь.

Дороти искренне жалела чету Муларки, которые, вернувшись домой, увидят на веранде груду увядших цветов. Это будет ужасно. Но чем тут поможешь?

Может быть, ей попытаться поговорить с дочерью?

Эта мысль неожиданно наполнила ее сердце слабой надеждой. Может, именно в этот ужасный момент нужно показать Талли, что она изменилась. Дороти торопливо зашагала по дорожке к своему дому. После нескольких телефонных звонков она узнала, где и когда состоятся похороны. Через два дня в католической церкви на острове Бейнбридж. В таком маленьком городке, как Снохомиш, вести о смерти его уроженцев распространялись быстро.

Впервые за долгое время – Дороти не могла вспомнить, за какое, – она решилась показаться на людях. Пятого октября она под проливным дождем поехала на велосипеде в город в парикмахерскую. По тому, как качала головой и цокала языком молоденькая парикмахерша, было понятно, что она считала, что волосы у Дороти слишком длинные и седые, но Дороти это не волновало – она всегда была не такой, как все. Ей не надо было становиться похожей на Джейн Фонду, не по годам моложавую и стройную. Ей лишь хотелось показать дочери, что она изменилась.

Поэтому она позволила парикмахерше – похожей на черного дрозда девушке в высоких ботинках – постричь ей волосы до плеч, а потом и уложить, так что они теперь лежали волнами. Потом она зашла в один из маленьких местных бутиков на Ферст-стрит, удостоившись удивленных взглядов, и купила простые черные брюки и черную водолазку. Сложив покупки в полиэтиленовый пакет, она направилась к велосипеду. Прическа была безнадежно испорчена дождем, но Дороти этого не замечала. Ее мысли были заняты другим: что она скажет родителям Кейт.