Однако Мерлью сопротивление леса не смущало: в очередной раз взяв по факелу в обе руки, она направилась вперед не одна, а спрятавшись за спинами плотного строя смертоносцев. Первый сук, описав в воздухе пологую дугу, погас и рассыпался о землю мелкими угольками, другой угодил в большую желтую поляну — звонко затрещало пламя, коротко дыхнуло теплом, и огонь опал, но тут же пыхнул в другом месте, немного в стороне.

Принцесса в сопровождении пауков вернулась, выбрала еще два факела и опять двинулась вперед. Так, шаг за шагом, прикрываемая отрядом смертоносцев, она проложила черную дорожку почти до самой чащи, когда порыв ветра внезапно сдернул с крон целое облако пыльцы и бросил на смелых пришельцев.

Найл охнул, мгновенно вспомнив и вопли обожженного пыльцой Доггинза, и то, как слуга жуков сутки валялся без сознания, но тут принцесса взмахнула рукой…

«Ба-бах!» — оглушительно ударило по ушам. Найл успел увидеть, как закувыркались по земле раскиданные в стороны смертоносцы, но тут его опрокинуло самого, а когда он опять сел, то целые и невредимые пауки во главе с принцессой со всех ног улепетывали в сторону лагеря.

Через минуту принцесса упала рядом с правителем и, тяжело дыша, восторженным голосом сказала:

— Я думала, это конец. Не быть мне королевой.

Ее брови и ресницы скрутились в коротенькие пепельные спиральки, но роскошные золотые волосы ничуть не пострадали.

— Я тебя все равно очень люблю, — ответил Найл.

— А что? — немедленно забеспокоилась Мерлью. — Что-то не так?

— Все в порядке, — утешил ее правитель. — Не ноги, отрастут.

— Да что случилось-то? — потребовала ответа девушка.

— Ничего страшного, — не удержался от улыбки Найл. — У тебя брови и ресницы опалились.

— Как?! — Принцесса провела рукой по лицу, взглянула на ладонь, но ничего не увидела и азартно заявила: — Все равно я его добью!

Пауки приходили в чувство намного дольше, но вскоре после полудня маленький отрядик из трех десятков смертоносцев и одного человека опять двинулся в наступление.

Издалека было видно, что паукам не удается в полной мере компенсировать волевое давление леса, что и восьмилапые, и принцесса двигаются с немалым трудом, однако они все же подобрались на расстояние броска, и два рассыпающих искры факела один за другим полетели в чащу.

Эта попытка обернулась неудачей, но с пятой или шестой что-то невесомое подхватило огонь, язычки пламени, бодро потрескивая, разбежались в стороны, и… давление со стороны леса исчезло.

— Получилось! — радостно закричала от стены зарослей Мерлью, но разбежавшееся по верхам пламя исчезло так же внезапно, как и появилось, и неожиданно возродившийся волевой отпор буквально распластал девушку по земле.

Пауки спохватились, объединили сознания и восстановили защиту. Принцессе удалось встать, она с трудом доковыляла до травы и опять упала рядом с Найлом. От былого азарта не осталось и следа.

На этот раз девушка отлеживалась довольно долго. Но когда заговорила, первыми словами были: «Я его все равно запалю!»

Найл так и не понял, почему принцесса не послала, по своему обыкновению, вместо себя кого-нибудь другого, но после полудня она, вся в черных смолистых пятнах, под прикрытием пауков снова направилась к бледно-зеленой непроходимой стене.

Вновь и вновь повторяла Мерлью безуспешные попытки, пока наконец сразу оба факела не упали в удачное место. Сперва довольно долго из-под переплетения корней поднимался черный дым, потом появились языки пламени.

— Ну вот, — вернулась в лагерь Мерлью, — теперь остается только ждать.

Некоторое время огонь ютился на одном месте, еле доставая до мгновенно завядших ветвей, потом вдруг взметнулся до самых крон, затрещал, начал расползаться в стороны. Несколько минут лес еще держался, давя на пришельцев волевым щитом, но в конце концов сдался. Ментальный напор исчез.

— Да и пыльца больше не летит, — добавила принцесса. — Можно ждать спокойно.

Гигантское пламя весело плясало, истребляя непреодолимую стену, а люди устроились вокруг своего маленького костра и принялись за вчерашнее жаркое. Найл отказался от бульона и тоже предпочел кусок горячего мяса плавунца. И в этот миг прозвучал зов.

Это были не слова, а энергия, которая зародилась прямо в сердце, быстро наполнила тело, едва не перехлестывая через край, и правитель ощутил себя не самостоятельной личностью, а частицей чего-то другого, бесконечно огромного и непостижимого. Приняв заполнивший сознание контакт, Найл без труда понял безмолвное удивление Великой Богини:

— Зачем ты пришел, Посланник?

— У нас беда, — торопливо объяснил правитель. — В город пришли захватчики.

— Я знаю, Посланник. Но зачем ты пришел?

— Они выгнали нас из города!

— Я знаю, Посланник. Но зачем ты пришел?

— Нам нужна помощь! — едва не закричал Найл.

— Я знаю, Посланник, — в который раз повторила Богиня. — Но только я никак не могу понять, зачем ты пришел ко мне?

— Ты должна помочь нам вернуться домой, выгнать врагов из города! — борясь с отчаянием, повторил Найл.

— Не понимаю. — В мыслях Богини сквозило ледяное спокойствие. — Почему я должна вам помогать?

— Но ведь ты… ты — наша Богиня, мы все — твои дети. Ты же не можешь нас бросить!

— Ах, Посланник, — укоризненно пожурила она, — ты все забыл…

И вновь в сознании правителя всплыли просторы родной планеты Богини — задавленные гравитацией разумные растения, суровый покой мира, не имеющего фауны. Комета принесла на Землю несколько десятков семян, но попали в удобные для жизни места и проросли только пять. Пять разумных существ на всю планету. Даже для могучего разума это слишком мало — полноценное развитие гостей из далекого космоса возможно только в мощном интеллектуальном поле, поле, которое способно образовать лишь всепланетное сообщество мыслящих существ. Поэтому, стремясь дотянуть до своего уровня местных животных, подросшие растения и начали накачивать все вокруг жизненной энергией.

Людям на этом празднике жизни места не нашлось, — обладая высоким интеллектом, они оказались невосприимчивы к излучаемым частотам, — а вот насекомые упивались энергией вовсю, быстро увеличиваясь в размерах. Вскоре один из видов пауков смог развить полноценный разум и начать строить свою цивилизацию.

Двум культурам на одной планете места не нашлось, и Землю захлестнула война на уничтожение. Победителями вышли пауки-смертоносцы, а уцелевшие люди стали их домашним скотом. К разочарованию Великой Богини, едва став повелителями мира, смертоносцы остановились в развитии и тихо наслаждались в своих тенетах дармовой энергией. Стремясь расшевелить восьмилапых носителей интеллекта, Богиня целенаправленно вывела разумных жуков-бомбардиров. Вновь вспыхнула война, но погасла еще быстрее прежней — жуки договорились с пауками о мире, и теперь они вместе почивали на лаврах. Все заботы о властелинах были переложены на плечи порабощенных людей, да и тем запрещалось читать, пользоваться инструментами, а уж тем более — изготавливать какие бы то ни было механизмы.