Нервно сглатываю и еду за ним, придерживаясь дистанции. Не знаю, помнит ли Лера мой автомобиль, но если вдруг у этой девчонки отличная память на такие вещи, я не хочу, чтобы она заметила, как я слежу за ней. Я и сам до конца не понимаю, зачем вообще это делаю.

Мы выезжаем на дорогу, и мне удается спрятаться за старинным микроавтобусом. Проезжаем один мост, затем другой, движемся в сторону центра. Интересно, в столь поздний час она едет домой или к очередному дружку?

Мои мысли путаются, ведь после рассказа Вани я убедил себя, что после смерти мужа у Леры был только я. Это мысль даже утешала меня. Но стоило увидеть, как какой-то сосунок наклоняется к ней с поцелуем, у меня снова упала планка, и я готов придушить ее голыми руками. Я уже не могу отделить правду от лжи, и это по-настоящему убивает меня.

Выезжаем на центральную улицу, и, сам того не заметив, я еду в трех метрах от «Лексуса», а микроавтобуса, что так хорошо скрывал меня, уже нет. Внезапно черный автомобиль резко увеличивает скорость, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять – Лера заметила меня.

Чем я руководствуюсь, когда впечатываю педаль газа в пол и мчусь за ней по трехполосной центральной улице? Одному богу известно.

Я знаю, что ей не уйти от меня, но для чего же я тогда пытаюсь догнать девушку, которая перевернула мою жизнь вверх дном?

За считанные секунды минуем несколько нерегулируемых перекрестков, и мне остается совсем немного, чтобы поравняться с «Лексусом». Внезапно черный автомобиль перестраивается в правую полосу и с заносом сворачивает на очередную прилежащую улицу. Я проделываю то же самое.

Неужели она и впрямь надеется, что ей удастся скрыться от меня?

Вошла в мою жизнь, потопталась, и все?

Каждое утро я чувствую себя лохом, ведь первое, что я вижу – ее. Фотография с выставки Саши висит прямо перед кроватью, и всякий раз, когда я смотрю на мягкую улыбку, в груди появляется дурацкое, гнусное чувство надежды хрен пойми на что!

Сегодня же выброшу это чертову фотографию! На кой она вообще мне понадобилась?!

Выругавшись, я впечатываю в пол педаль газа и нагоняю источник всех своих проблем в считанные секунды. Я загоню ее в угол, прикажу больше не появляться в моей жизни и исчезнуть раз и навсегда.

И пока мой воспаленный мозг пытается доказать мне, что все, о чем я сейчас думаю полная бессмыслица, «Лексус» резко подрывается и вылетает на середину дороги.

Мой взгляд устремляется вперед и цепляется за медленно переходящего дорогу мужичка. Грудь резко сдавливает.

Бью кулаком по центру руля, не то для этого сонного простофили, чтобы посмотрел на дорогу, не то чтобы Лера сбавила скорость, но каждый мой удар как будто замедляется в воздухе, и звуки акселератора становятся глухими и едва слышимыми.

«Лексус» резко тормозит и тут же уходит в занос, проносясь боком по пустынной дороге и выбрасывая из-под колес только что выпавший снег. Автомобиль раскручивается, словно юла, и останавливается поперек дороги, возле железного забора, чудом никого не убив и не задев.

А через пару секунд мимо меня пролетает какой-то седан, издавая грохочущие звуки, и с грохотом врезается в бочину «Лексуса», так и не успев затормозить или ловко объехать замерший на месте автомобиль.

Все, что происходит дальше, можно назвать сном. Я останавливаюсь прямо на дороге и, поскальзываясь, отчаянно несусь к двум машинам с включенными аварийными сигналами. И по мере того, как я приближаюсь к искореженным автомобилям, воздуха в легких становится все меньше, а грудь больно сжимается.

– Лера! – ору я, выпуская клубы пара.

Останавливаюсь у пассажирской двери и с силой дергаю ручку. На сей раз она поддается мне, но то, что я вижу, заставляет меня на несколько секунд замереть на месте.

Лера буквально повисла на ремне безопасности, ее голова безжизненно свисает, а волнистые волосы падают на лицо. Я вижу две раскрытые подушки безопасности, но они взорвались только на пассажирском месте.

И когда мой мозг дает мне сильный пинок, я дрожащими руками смахиваю мягкие волосы и аккуратно поднимаю ее голову.

– Лер? Ты слышишь меня? – говорю я незнакомым для себя голосом. – Пожалуйста, очнись, Лера.

– Я вызвала скорую! – кричит девушка где-то сзади. – Сейчас они будут!

Вокруг нас постепенно сгущается гул, машины останавливаются, а я с ужасом прощупываю руками голову Леры, лицо, шею и туловище, в надежде не обнаружить никаких повреждений.

– Девушка без сознания! – говорит кто-то за моей спиной. – Она дышит?

– Она просто испугалась, – шепчу под нос, скорее для собственного успокоения. – Просто уснула. Это я виноват. Это я виноват. Лера, пожалуйста, очнись. Пожалуйста!

Благо медики приезжают быстро. Меня настоятельно просят не мешать им работать, и я отхожу в сторону, не выпуская из виду Леру.

Когда я вижу, что она шевелится и уже пытается что-то сказать, с трудом шевеля языком, тут же кидаюсь к машине, но медработник просит меня не мешать и ждать в стороне.

Через пару минут подъезжает наряд ДПС. Водитель врезавшегося седана с разбитым лицом рассказывает, что и как произошло, а я все жду и жду, когда мне дадут возможность подойти к Лере.

Из машины скорой помощи выносят носилки, и мое сердце падает в пятки.

– Что? За… Зачем это? Она не может идти? Она пострадала? Да ответьте же хоть на один вопрос! – ору я.

– Мы везем девушку в больницу, – сухо отвечает упитанная дама в синем костюме. – Явных повреждений нет, но все равно нужно убедиться, что с ней все в порядке. Возможно растяжение шейного отдела, у нее болит голова. К тому же девушка находится в положении, мы не отпустим ее домой на такси, – с насмешкой кидает она мне и подходит к водительской двери.

Сотрудник ДПС представляется мне и начинает задавать вопросы о случившемся, а я, словно умалишенный, пялюсь куда-то в пустоту и опять говорю себе, что все это – всего лишь сон.

Молоденькая девушка в мятного цвета костюме неуверенно заходит в палату и подходит к кровати, на которой я лежу. Она смущенно глядит на меня, потом как будто вспоминает, зачем пришла, и аккуратно ставит мою сумку на пошарпанную тумбочку.

– Ваши вещи, – говорит она тихим голосом. – Может быть, вы хотите чего-нибудь?

– Если только уйти.

– Извините, но пока нельзя. – Она сконфуженно пожимает плечами и проводит ладонями по брюкам. – Может, воды?

– Позовите врача, пожалуйста, он, должно быть, не понял, что я ему говорила. Я должна быть в другом месте, а не здесь.

– Хорошо, я постараюсь найти его, – отвечает она и, кинув на мою полноватую соседку неловкий взгляд, выходит из палаты.

– У меня ни разу за три дня не спросила, хочу ли я воды, – бухтит та, недовольно сложив руки на груди. – Вы ей заплатили?