Лизетта хотела открыть дверь, но уронила ключ и торопливо наклонилась за ним. Люк опередил ее. Ее рука нащупала его ладонь. Девушка инстинктивно отдернулась, но Люк удержал ее, прижал ее руку к сердцу.

– Я постоянно думал о тебе с тех пор, как поезд унес тебя прочь, – хрипло прошептал он.

На нее разом нахлынули все те чувства, которые она старалась держать в узде: отчаяние из-за гибели Лорана, сознание, что в тот вечер Люк убил двоих, беспомощность из-за невозможности утешить его, ярость из-за холодного, безмолвного прощания на вокзале… Лизетта словно бы вернулась в Прованс, где так злилась на Люка и так отчаянно нуждалась в нем.

Однако теперь между ними стоял Килиан.

– Ох, Люк, заходи.

Он покачал головой и поднялся, помогая девушке встать на ноги.

– Слишком рискованно, пока машина стоит у дверей. Мне пора. Кстати, у меня к тебе есть срочный разговор.

– Тогда возвращайся скорей. Я не пойду сегодня на работу. Приходи в любое время, как сможешь.

Он кивнул, открыл дверь, вернул Лизетте ключ и ушел – не коснувшись ее, не сказав ни слова. Она слушала, как удаляются его шаги, испуганная тем, что позволила ему уйти. На площадке внизу он остановился. Скрипнула дверь. Неужели Сильвия шпионила за ними? В этот момент Лизетта возненавидела соседку, хотя прежде Сильвия ей нравилась.

Скинув туфли, девушка на цыпочках выбралась за дверь и рискнула украдкой поглядеть вниз, перегнувшись через перила. Вцепившись в пальто Люка, Сильвия что-то лихорадочно ему нашептывала. Он порывался уйти. Покачав головой, он бережно отвел руку Сильвии. Лизетта поняла, о чем они говорят.

Вернувшись к себе, девушка опрометью бросилась к окну. Вскоре из подъезда вышел Люк, и машина отъехала. Но он же обещал вернуться! У Лизетты оставалось всего несколько часов на то, чтобы успокоиться и добраться до кафе: нужно срочно передать сообщение в Лондон.

Заснуть Лизетте не удалось. Наполнив ванну горячей водой, она стянула с себя вечернее платье и неторопливо искупалась. Бледная кожа раскраснелась, мысли бродили вокруг Маркуса Килиана. Лизетте требовалось «разграничить» свои чувства – именно такой термин они использовали во время учебы в разведшколе. Ей нравился Маркус – и оспаривать это было бы ложью. Еще недавно в ее жизни не было никого, а теперь приходится выбирать между двумя поклонниками. Как же их разделить? Особенно учитывая, что один из них на службе у другого! Люк затеял опасную игру! «Он делает это ради тебя! – напомнил еле слышный внутренний голос. – Чтобы находиться рядом, оберегать тебя!»

Нежась в теплой воде, Лизетта глубоко вздохнула. Не время идти на поводу у чувств. Думать надо головой, а не сердцем. Лондон ждет от нее успехов, особенно теперь, когда она вошла в доверие к Килиану. Ей не нужны лондонские сообщения о продвижении советских войск на Украине или об отступлении Германии. Куда важнее знать о потенциальных ответных шагах врага. Американцы внесли свой вклад в усилия союзников, Берлин загнан в угол, но загнанный зверь непредсказуем…

Лизетта торопливо вытерлась и оделась. Из квартиры она вышла чуть раньше восьми. Заслышав ее шаги на лестнице, Сильвия приоткрыла дверь. Лизетта смолчала.

– Ты же знаешь… – начала француженка.

– Что ты за мной шпионишь? – уточнила Лизетта.

– Я приглядываю за тобой… ради друга.

Лизетта смерила соседку взглядом. Красивая. Внезапно девушка увидела все в новом свете.

– Можно было и сказать мне.

Сильвия покачала головой.

– Я бы только все испортила. Тебе ведь важно действовать в одиночку.

– А теперь что изменилось? – резко поинтересовалась Лизетта.

– Люк тебе во всем признался и обо мне рассказал. У него на то есть свои причины.

Лизетта сглотнула. Это предостережение? Пожалуй, у нее нет права испытывать собственнические эмоции.

– Лизетта…

– Мне пора. Опаздываю на работу.

Девушка заторопилась вниз по лестнице, стараясь не думать о Люке и его приятельницах.

До Елисейских Полей Лизетта добиралась пешком, хотела выплеснуть ревность и разочарование. Путь оказался долгим, и у Первого округа девушка нарвалась на патруль.

– Документы, – скучающим голосом потребовал солдат.

– Вот, пожалуйста, – на безупречном немецком отозвалась девушка.

Он растерянно заморгал.

– Куда идете?

– В кафе, я там часто бываю.

– А где работаете?

Она назвала ему банк.

– Я работаю лично с президентом, Вальтером Эйхелем.

Уловка сработала. Патрульный почти не смотрел на ее удостоверение, но и отдавать не спешил.

– Мы тут редко встречаем немецких девушек.

Лизетта улыбнулась.

– Надеюсь, вы скоро вернетесь домой, – доброжелательно сказала она, протягивая руку за удостоверением.

Солдат отдернул его.

– Как насчет свидания – сегодня вечером?

– Не могу, – огорченно сказала Лизетта. – Я встречаюсь с полковником Килианом, вы, верно, его знаете?

Солдат остолбенел.

– С полковником Килианом… – повторил он, запинаясь.

Она улыбнулась.

– Вальтер Эйхель – мой крестный отец. Они с полковником друзья.

– Простите.

Девушка озадаченно посмотрела на него.

– За что? Я польщена.

С солдата разом слетела вся самоуверенность, которую ему придавал немецкий мундир. Вид у патрульного стал робкий и очень застенчивый.

Девушка подарила ему улыбку и забрала документы, радуясь, что он не стал рассматривать их слишком пристально.

– Danke. Guten Morgen.

Она не сомневалась в своем удостоверении, но не любила, когда его слишком внимательно разглядывают.

Войдя в кафе, Лизетта подозвала хозяина, сделала заказ и небрежно добавила:

– Не найдется ли у вас за стойкой лишней газетки?

Через плечо хозяина было переброшено зеленое полотенце.

– Oui, mademoiselle, – кивнул он, протирая чашку и не глядя в сторону посетительницы. Положив газету на стойку, он тут же отвернулся к новому клиенту.

Ранним утром в кафе было немноголюдно. Посетители толпились у стойки, торопливо пили традиционный утренний кофе. Немец среди них затесался только один – его мундир выделялся из общей массы – да и тот стоял спиной к девушке. Она не забыла о предосторожностях, ведь сюда нередко захаживали гестаповцы. Сев в самой глубине помещения, она принялась в ожидании заказа читать передовицу.

Принесли кофе. Под прикрытием газеты Лизетта осторожно осмотрелась, не наблюдает ли кто за ней. Убедившись, что ею никто не интересуется, она вытащила из сумочки футляр для очков – очень ценную штуку, ведь там можно носить папиросную бумагу. Перечитывать записку она не стала, поскольку выучила ее наизусть. Лизетта сообщала Лондону о своих подозрениях насчет заговора и о том, что ей хочется завербовать Килиана.