В журналистских и научных кругах, занимающихся изучением проблемы терроризма, 1985 год принято считать пиком подъема ближневосточного терроризма. Однако отнюдь не вышеприведенные события стали причиной для подобных выводов. Эти заключения были сформулированы в связи с осуществлением двух террористических актов, в каждом из которых погиб всего один человек, но в обоих случаях это был американский гражданин{371}.

Данные теракты на сей раз были открыты для всеобщего обозрения официальной идеологической машиной. В результате самого страшного из них (октябрь 1985 года) в ходе захвата круизного лайнера «Акилле Лауро» палестинской террористической группой во главе с Абу Аббасом был жестоко убит один еврей американского происхождения по имени Леон Клингхофер. Корреспондент газеты «Нью-Йорк таймс» Джон Бернз писал, что это убийство, «казалось, продемонстрировало всем террористам некий образец того, с какой беспощадностью и жестокостью необходимо действовать». Бернз описывал Абу Аббаса как «утратившего человеческие качества монстра», для которого «вскоре настанет час расплаты, и он предстанет перед американским правосудием»{372}.

Убийство Клингхофера остается наиболее ярким символом того, что зло арабского терроризма неискоренимо и является несомненным доказательством бесполезности любых переговоров с этим сбродом. Преступление очевидно, и вину террористов не могут смягчить их заявления о том, что захват лайнера является ответом на действия Израиля двумя неделями ранее в Тунисе при поддержке США, которые имели гораздо более тяжелые последствия. Однако бомбардировки Туниса не соответствуют критерию определения террористической деятельности, поскольку в данном случае срабатывает уловка о субъекте террористической акции. Никто об этом даже не вспомнил, когда Абу Аббас был пойман. Шимон Перес и Джордж Шульц еще больше подходили на роль «монстров», и их самих можно было бы с легкостью заставить «отвечать перед американским правосудием». Но это был бы абсолютно невообразимый сценарий.

Забвению были преданы некоторые другие недавние происшествия, которые очень во многом сходны с обстоятельствами убийства Клингхофера. Никакой реакции не последовало, когда после силовой операции, проведенной по инициативе А. Шарона в 2002 году, британские журналисты обнаружили «расплющенный каркас инвалидного кресла» на развалинах лагеря беженцев в Дженине. «Оно было полностью смято, превращено в лепешку, как в каком-нибудь мультфильме, — сообщалось в их репортажах, — среди груды обломков зданий виднелся сломанный белый флаг». Прикованный к инвалидному креслу палестинец Кемаль Загхейер «был застрелен в тот момент, когда пытался укрыться от начавшейся перестрелки на соседней улице. Вероятно, он был раздавлен танками, поскольку, когда он был найден [приятелем], у него не было ноги, обеих рук, а голова была разорвана на две части»{373}. Это происшествие, если бы даже о нем было сообщено в американской прессе, оказалось бы списано со счетов как досадная оплошность, случившаяся в ходе справедливой операции возмездия. Очевидно, Кемаль Загхейер, как и Леон Клингхофер, не заслужили того, чтобы их имена вошли в современную историю терроризма. Убийство Загхейера осуществлялось не по приказу какого-то «монстра», а, наоборот, «поборника мира», который находился в теплых отношениях с «человеком большой интуиции» из Белого дома.

Основные характеристики динамики развития событий в регионе еще двадцать лег назад сформулировал Боаз Эврон, один из известнейших публицистов Израиля. После вспышки насилия со стороны Армии обороны Израиля, жертвами которой стали мирные жители палестинских поселений, что повергло в ужас все израильское общество, Эврон опубликовал статью, в которой с сарказмом описывал то, как следует вести себя с этой «кастой отверженных» израильского общества — «арабушим» на еврейском сленге. Израиль должен «держать их на коротком поводке», чтобы они не забывали, что «над их головой занесен кнут». Пока не слишком много людей подвергается жестким и открытым репрессиям, западные борцы за права человека «будут принимать происходящее как данность» и даже возмущаться, «а что, собственно, здесь такого ужасного?»{374}.

Ревностные хранители журналистской этики в США давно пришли к такому выводу без помощи советов Б. Эврона. Наиболее известное аналитическое издание по вопросам СМИ, «Колумбийское журналистское обозрение», увенчало «лаврами» американские СМИ за освещение весной 2002 года (к этому моменту оккупация Израилем территорий западного берега реки Иордан и сектора Газа насчитывала тридцать пять лет) военных операций А. Шарона в Дженине, Наблусе, Рамалле, а также во многих других городах. По мнению «Колумбийского журналистского обозрения», эти лестные отзывы заслужили все те, кто в своих работах сделал попытку оценить действия инициаторов вооруженного конфликта с точки зрения самого главного вопроса: была ли бойня, учиненная против сотен невооруженных людей в лагере беженцев в Дженине, специально спланированной акцией{375}? Если нет, то весь цивилизованный мир может «с чистой совестью принять эти события как данность».

Можно попытаться провести эксперимент. Предположим, что Сирия оккупировала бы территорию Израиля на протяжении тридцати пяти лет, используя средства и способы израильского оккупационного режима, и в дальнейшем только и делала бы, что наращивала интенсивность силового воздействия, как поступал А. Шарон в 2002 году. А именно: устраивая кровавые бани в еврейских городах, сравнивая с землей целые районы своими бульдозерами и танками, при этом население было бы лишено доступа к продовольствию, не обеспечено пресной водой, разрушались бы культурные центры, государственные учреждения, уничтожались бы археологические ценности. Вдобавок все это делалось бы таким образом, чтобы у этих «жидов» не оставалось бы и тени сомнения, что «над их головой занесен кнут», главное — не убивать их сотнями за один раз. Это не оставило бы вопросов относительно того, кто заслуживает «лавры и почет», а выступать с протестами против подобной политики осмелились бы только антиарабские националисты. В таком случае любые публикации свидетельств о растерзанных останках израильского калеки, которого переехал сирийский танк, остались бы незамеченными, не говоря уже о том, что сирийские власти не были бы подвергнуты суровому «американскому правосудию».

При описании «происшествия в Дженине» «Колумбийское журналистское обозрение» подвергло жесткой критике британскую прессу за «заявления о вине Израиля в этих трагических событиях как о доказанном факте», а также высмеяло инициативы ООН «о проведении специального расследования с привлечением команды международных наблюдателей, чья политическая пристрастность делала выводы их работы заведомо спорными». Несомненно, спорность их оценок должны были подтвердить независимые эксперты «Колумбийского обозрения». «Во всей этой неразберихе, — восклицали редакторы „Обозрения“, — как мы можем доверять кому-либо в мире?»

К счастью, не все было потеряно: «Стоит обратиться к независимым американским новостным изданиям с целью поиска достоверной информации», как вы обнаружите отсутствие любых слов, порочащих репутацию Израиля, и опровержение того, что в Дженине было осуществлено «намеренное, хладнокровное убийство сотен людей». Это на самом деле созвучно выводам, к которым пришла «скомпрометировавшая» себя британская пресса (как и издания других стран), которая, однако, не придерживалась линии на проведение положительной пропаганды действий США и Израиля в данной ситуации настолько четко, как того требовало «Колумбийское журналистское обозрение». Она стремилась взглянуть на события, связанные с израильской военной операцией, под разными углами зрения.