Концепты и реальность

Сделаю небольшое уточнение, чтобы пояснить отличие интеллектуальных объектов, которые находятся в нашем мозгу, и фактов, которые мы обнаруживаем в изучаемой нами реальности.

Прежде всего, нужно понимать, что отличие это условное, можно сказать, дидактическое. По сути же мы всегда говорим об одном и том же.

Да, формально интеллектуальные объекты – это части вашей «карты реальности», а факты – это части «территории реальности».

Но мы никогда не имеем дело с фактической территорией реальности, мы всегда находимся в рамках нашей карты, в своих представлениях о реальности (хотя сами по себе наши представления о реальности, конечно, тоже реальны).

Проще говоря, как только какой-то «факт реальности» усваивается вашим мозгом, он тут же становится «интеллектуальным объектом». Поскольку же все факты реальности, с которыми вы имеете дело, уже преобразованы вашим мозгом, то это всегда интеллектуальные объекты.

Реальность значительно сложнее и объёмнее, чем любые представления, которые мы можем о ней составить. Мы ограничены в своих познавательных способностях – и по объёму интеллектуальных объектов, которые можем создать, и по доступу к различным аспектам реальности.

Например, вы никогда не поймёте другого человека «до конца», потому что мы с вами не телепаты и не можем думать чужими мозгами.

Точно так же и данные о физической реальности доступны нам лишь в очень ограниченном объёме – просто потому, что эволюционно мы были приспособлены только к какому-то её определенному, важному для нашего выживания «спектру».

В результате нам приходится постоянно восполнять эти неизбежные дефекты нашей с вами «карты», а тут есть два способа.

• Первый способ, которым мы обычно и пользуемся, простой и примитивный – найти непонятному такое объяснение, которое покажется нам «логичным», и успокоиться на этом.

• Второй способ куда сложнее: попытаться выявить структуры, лежащие за большими объёмами неорганизованных фактов. «Выявить» («найти») в данном случае – это на самом деле выдумать, затем проверить на практике и, если гипотеза сработает, то принять её за рабочую.

Структуры (гипотезы), о которых я здесь говорю, правильно называть концептами, то есть некими системными идеями, или функциональными средствами реконструкции реальности в рамках наших карт этой самой реальности.

Например, мы не знаем, что такое гравитация. Вроде бы главная сила во Вселенной, а гравитометра мы так и не создали. А если бы и придумали что-то такое, то непонятно, к чему именно нам бы его следовало приложить. Мы имеем только расчётные данные, которые позволяют со значительной долей уверенности утверждать, что гравитация имеет место быть. То есть гравитация, в каком-то смысле, – это просто рабочая гипотеза.

Точно так же мы не знаем, что такое мышление – его не поймаешь и на секционном столе не отпрепарируешь. Мы можем только создать набор концептов, которые позволят нам реконструировать его внутреннюю механику и помогут нам более-менее эффективно им пользоваться. Но никогда не стоит забывать, что это лишь молоко, а дело в корове, и всякие попытки молока принудить корову к чему бы то ни было – весьма наивны.

С другой стороны, хотя фактическая реальность принципиально нам недоступна, мы сами – части этой реальности, мы – плоть от плоти – реальны. А то, что мы выделяем самих себя из реальности и противопоставляем себя ей, – это тоже, в определённом смысле, иллюзия. Если же мы реальны и неотторжимы от реальности, это даёт нам шансы научиться быть в ней эффективными.

Именно для этого мы и занимаемся изучением мышления и строим соответствующие концепты – то есть рабочие гипотезы, которые позволяют нам продвигаться дальше и делать что-то лучше. Собственно, этим и занимается «методология мышления», разрабатываемая нами в Высшей школе методологии в Санкт-Петербурге.