При мысли, что Бо хотя бы на несколько минут примет меня за свою девушку, сердце мое испуганно затрепетало.

– Нет-нет! – воспротивилась я. – У меня ничего не выйдет.

– Почему это? – удивилась Жизель. – Когда он увидел тебя впервые, то принял за меня. Значит, провести его ничего не стоит.

– Теперь это будет не так просто, – объяснила я. – Когда он увидел меня впервые, он не знал, что у тебя есть сестра-двойняшка.

– Я научу тебя, что говорить и делать, – пообещала Жизель, отмахиваясь от всех моих возражений. – Устроим отличную потеху. Будет очень весело!

Как я и предполагала, отец разгадал наш обман, едва мы заняли места за столом. Дафна, увидев, что мы обе надели мои новые вещи, недовольно вскинула бровь, но ничего не сказала. Отец, взглянув на нас, прыснул со смеху.

– Пьер, что тебя так забавляет? – осведомилась Дафна.

Вечером она выглядела не только элегантно, но и торжественно – длинное черное платье, бриллиантовые серьги в виде капель, бриллиантовое ожерелье и браслет. Глубокий вырез платья открывал выемку между грудями. Какая она все-таки красивая, восхищенно подумала я.

– Ради первого совместного ужина наши дочери оделись одинаково и решили нас подурачить, – сообщил он. – Но я не так глуп, как кажется! У Руби на пальце кольцо Жизели, а Жизель сидит слева от меня.

Дафна перевела взгляд с меня на Жизель и обратно.

– Очень остроумно, – проронила она. – Неужели вы думали, что мы ничего не заметим? Пожалуйста, сядьте как полагается.

Жизель расхохоталась и вскочила. Глаза отца радостно сияли. Однако, взглянув на недовольную Дафну, он моментально стал серьезным.

– Я надеюсь, больше подобные милые шалости не повторятся, – изрекла Дафна. – Я пытаюсь научить твою сестру прилично вести себя за столом и держаться в обществе, – добавила она, повернувшись к Жизели. – Задача предстоит не из легких. Она станет вовсе невыполнимой, если ты будешь служить ей дурным примером.

– Прости, мамочка, – бросила Жизель, на секунду потупив глаза. – А почему ты ей накупила коротких юбок, а мне запрещаешь носить такие?

– Я покупала только то, что ей нравилось, – сказала Дафна.

Я едва не поперхнулась. Во время похода по магазинам Дафна ни разу не сочла нужным спросить, что мне нравится. А теперь оказывается, что все покупки – по моему вкусу.

– Мне тоже нужны новые вещи! – заявила Жизель. – Почему я должна ходить в старье?

– Разумеется, ты можешь купить себе кое-что новое, но это не повод выбрасывать весь твой прежний гардероб.

Жизель с удовлетворенным видом опустилась на стул.

Мы приступили к еде. Фарфоровый сервиз с цветочным рисунком, как сообщила мне Дафна, был сделан во Франции в девятнадцатом веке. Осознав, что все предметы сервировки, включая кольца для салфеток, стоят кучу денег, я совсем оробела и с трудом удерживала вилку дрожащими пальцами. Вилок, кстати, было две, и это вызвало у меня некоторое замешательство. Дафна объяснила, как пользоваться столовыми приборами и для каких целей предназначен тот или иной предмет.

Не знаю, был ли этот ужин обычным или же особенным, специально приготовленным в честь моего возвращения под родной кров. Так или иначе, еда оказалась поразительно вкусной и изысканной.

Начали мы с крабов под соусом равигот, поданных на створках раковин. За этим блюдом последовали жареные цыплята с луком-шалотом и чесночным соусом и креольские зеленые бобы. На десерт – ванильное мороженое с горячим коньячным соусом.

Каждое блюдо Эдгар прежде всего подносил Дафне, ожидая, пока она попробует и одобрительно кивнет. Впрочем, представить себе, что кому-то могут не понравиться столь восхитительные кушанья, было невозможно. Отец спросил, есть ли у меня любимые блюда. Я рассказала про гумбо и джамбалайю, про домашнее печенье и пирожки. Вспоминая кулинарные шедевры бабушки Кэтрин, я невольно оживилась и позабыла обо всех предостережениях Дафны.

– Непохоже, что каджуны морили тебя голодом, – заметила Жизель.

– Гумбо – это всего лишь деревенская похлебка, – вмешалась Дафна. – Каджуны привыкли к простой и грубой пище. Чтобы ее приготовить, особых кулинарных талантов не требуется. Ты со мной согласна, Руби? – Она вперила в меня требовательный взгляд.

Я посмотрела на отца. Он тоже ожидал моего ответа.

– Конечно, Нина Джексон прекрасно готовит. Такой вкуснятины я не ела никогда в жизни, – пробормотала я.

Дафна довольно кивнула. Неловкий момент миновал. До чего все же тягостно постоянно кривить душой и расписывать свое прошлое в мрачных и неприглядных тонах! Но это – необходимая плата за возможность начать новую жизнь.

Разговор перешел на бал в честь Марди-Гра. Жизель с упоением рассказывала о костюмах и музыке, Дафна сыпала вопросами. Я заметила, что, обсуждая общих знакомых, мать и дочь, как правило, придерживаются сходного мнения. Вскоре отцу надоело слушать сплетни, и он перевел разговор на мои занятия живописью.

– Думаю, мне уже удалось найти учителя для Руби, – сообщил он. – Мадам Хенрид из Галерей-хауз рекомендовала мне художника, который преподает в колледже и дает частные уроки. Я поговорил с ним, и он согласился встретиться с Руби и посмотреть ее работы.

– Мне ты до сих пор не удосужился найти учителя пения! – обиженно протянула Жизель.

– Разве, Жизель? – усмехнулся отец. – Мне кажется, ты сама не захотела заниматься. Когда надо было идти к учительнице, ты всякий раз придумывала какой-нибудь предлог, чтобы этого не делать.

– Но она могла сама приходить сюда! – не сдавалась Жизель.

– Об этом стоит подумать, – протянул отец, вопросительно посмотрев на Дафну.

– Разумеется, учительница должна сама приходить сюда! – заявила Дафна. – Ты хочешь, чтобы папа позвонил ей и пригласил к нам домой? – обратилась она к Жизели.

– Нет! – буркнула та. – Мне расхотелось петь.

– Почему? – спросил отец.

– Расхотелось, и все, – отрезала Жизель.

После ужина отец показал мне комнату, в которой устроил студию. Прежде чем выйти, он подмигнул Дафне и улыбнулся. Жизель пошла с нами, хотя и без особого энтузиазма. Отец провел нас в заднюю часть дома, распахнул двери, и перед нами предстала студия, о которой любой художник мог только мечтать. Мольберты, краски, кисти – все было на месте. На несколько секунд я лишилась дара речи.

– Нравится? – спросил сияющий отец. – Я занимался этим, пока вы с Дафной ходили по магазинам.

– Нравится? Да я просто в восторге!

Восторг мой еще возрос, когда я вошла в студию.

Отец предусмотрел все – от элементарного до самого сложного. Здесь был даже шкаф с книгами по искусству.

– Мне кажется, я вижу сон! – призналась я.

В последние сутки это ощущение меня не оставляло.