Секретарша недовольно поморщилась, но сделала все так, как попросила, вернее, потребовала, Твайла: Она надеялась, что Ларри выйдет и сам разберется с этой напористой посетительницей.

Буквально несколько секунд спустя одна из дверей в холл резко открылась, и из нее стремительно вышел Ларри Тюдор. У него было такое решительное выражение на лице, словно он намеревался противостоять как минимум нескольким полицейским и десятку юристов. То, что перед ним оказалась всего лишь одна-единственная, пусть и разгневанная женщина, было явным облегчением.

— Мисс Харт? Твайла Харт?! Наслышан о вас, весьма наслышан. Очень рад возможности познакомиться.

— Надеюсь, ваша радость не исчезнет после нашего разговора. Мы могли бы где-нибудь поговорить?

Ларри проявил редкостную оперативность, и меньше чем через час Твайла уже держала в руках считавшуюся утерянной копию той самой демонстрационной записи, которую некогда сделала Даймонд. Твайла засунула свою добычу в сумочку. Даже если ей придется потратить на это всю оставшуюся жизнь, Томми Томас заплатит сполна за все, что сделал.

В этот вечер Ларри Тюдор отправился домой, испытывая необычайную легкость и душевный подъем: ему было приятно знать, что его собственное участие в этом не вполне красивом деле так, безболезненно завершилось.

Твайла сразу направилась к Дули, чтобы встретиться у него с Даймонд. Им предстояло переделать кучу дел, и нельзя было терять ни минуты впустую. Твайла была настроена очень решительно.

— Бросай свой поднос, — распорядилась она, едва войдя в бар. — Иди вымой лицо и причешись. Сегодня будем фотографироваться. — Увидев удивительное выражение на лице Даймонд, Твайла успокаивающе улыбнулась ей и Дули.

— Но почему такая спешка? — спросила Даймонд.

— Просто мне как можно скорее нужны твои фотографии, — сказала Твайла. — И не спорь со своим менеджером, время только зря потеряешь.

Но Даймонд была не так проста, хотя и делала лишь первые шаги на новом поприще. Наивной она не была: жизнь очень быстро преподала ей несколько важных уроков.

— Я не могу позволить себе такое дорогое удовольствие, как профессионально выполненный фотопортрет, — заявила она и сразу посмотрела на Дули таким выразительным взглядом, что он, собиравшийся было открыть рот, благоразумно воздержался от замечания. И сразу отвернулся, усмехнувшись и признавая тем самым свое поражение.

— Платить, если позволишь, буду я, — сказала Твайла и добавила: — на первых порах, разумеется. А когда ты сделаешь свой первый миллион, мои деньги вернутся ко мне сторицей.

У Даймонд округлились глаза.

— Вы оба, по-моему, не в своем уме. Может, в этом бизнесе я пока совершенный новичок, но знаю наверняка, что большие деньги легко не делаются. Не понимаю тебя, Твайла. Не станешь ведь ты утверждать, что всегда оплачиваешь раскрутку своим клиентам?

Глаза Твайлы приобрели неприятное холодное выражение.

— Да, ты права. Обычно я не делаю клиентам многое из того, что я делаю для тебя, — призналась она. — Но скажу откровенно, я первый раз в моей долгой практике сталкиваюсь с подобным клиентом. У нас с тобой, по правде говоря, завязались совершенно, удивительные отношения. Большинство мальчиков и девочек приезжают в Нэшвилл, исполненные самых радужных надежд, но реализовать эти надежды почти никому из них не удается. Я думаю, это чаще всего происходит по двум причинам: или недостает таланта, или отворачивается удача. То, что произошло с тобой, скорее исключение из правил.

Даймонд отвернулась, смущенная такой явной щедростью Твайлы. И еще ей было немного стыдно эа то, что она опять заспорила со своими менеджером.

— Хорошо, стало быть, сегодня я фотографируюсь. А что у нас на завтра?

Твайла рассмеялась. Дули обнял Даймонд за талию и сделал с ней несколько танцевальных движений по комнате. Он широко улыбался, глядя ей в глаза.

— Ничего, мы всем еще покажем! — приговаривала Твайла. — Еще как покажем!

Раннее утреннее солнце прокралось сквозь неплотно прикрытые жалюзи и заглянуло в окно спальни Джесса. Лучи осторожно легли на спину и ноги спящего. Джесс во сне протянул руку, чтобы обнять женщину рядом с собой. Однако его рука натолкнулась на пустоту.

На улице ветер со свистом продирался между ветвями деревьев, напоминая, что за крепкими домашними стенами бушует зимний буран. Но Джесс сейчас не понимал этого, как не понимал и того, что лежит, разбросав руки, на постели. Он спал, и ему снилась женщина с длинными светлыми волосами, с широко расставленными зелеными глазами, которая поет подобно ангелу и любит с непередаваемой страстью.

Неожиданно резкий телефонный звонок у изголовья заставил Джесса покинуть добрый мир сновидений и перейти в явь. Он перевернулся на бок, схватил трубку и чужим со сна голосом произнес:

— Алло?

— Джесс, это я, Томми. У меня тут накопились кое-какие бумаги, надо подписать. Есть также несколько вопросов, которые нам нужно обсудить. Как у тебя со временем? Сможешь подъехать ко мне? Или, может быть, хочешь, чтобы я приехал?

— Лучше ты приезжай.

Томми посмотрел в потолок и беззвучно выругался. Но вслух бесстрастно произнес:

— Так и сделаем. — Хотя в холодный ветреный день выезжать из города и мчаться в такую даль ему совершенно не улыбалось. — Скоро увидимся.

— Дай мне хотя бы час времени, — сердито сказал Джесс. — Ты ведь своим звонком разбудил меня. — И прежде чем Томми успел возразить, Джесс бросил трубку.

Теперь Томми выругался во весь голос. Похлопав себя по карманам, он сообразил, что забыл купить сигареты. При одной только мысли о том, что скоро предстоит разговор с Джессом, он почувствовал легкую тошноту и мысленно приказал себе по дороге обязательно купить сигарет.

Откладывать встречу больше не имело смысла. Хотя одна мысль о предстоящем разговоре с Джессом внушала ему тихий ужас с тех пор, как он в достаточной степени протрезвел и хорошенько вспомнил, что произошло между ними накануне Нового года. С тех пор прошло уже несколько недель, но груз вины от этого не сделался легче.

Томми собрал и сложил все бумаги, которые собрался отвезти Джессу, и направился к выходу. Поскольку у него впереди был еще целый час, не было оснований отказывать себе в обильном завтраке. Ветчина и пирожные великолепно уместились в просторной утробе Томми.

Хенли открыл дверь в комнату Джесса и вкатил столик, на котором стояли горячий кофе и бисквиты, еще теплые после подогревания в микроволновой печи.

— Я так и знал, что вы уже встали, — сказал Хенли. — Услышал телефонный звонок, но вы сняли трубку раньше, чем я успел добежать до аппарата.

Джесс энергично провел ладонью по лицу, затем уселся на постели.

— Что это? — пробурчал он, кивнув в сторону подноса. — Я ведь как будто не болен. С чего это ты решил подать мне завтрак в постель?