При расставании мы с Цкелевечем облегченно вздохнули. Чувство взаимной неприязни витало между нами. Я была стопроцентно уверена, что больше меня не пригласят в «театр».

Однако судьба распорядилась иначе.

Спустя месяц мне позвонила Катя и поинтересовалась, свободна ли я сегодня вечером. Неотложных дел не имелось, поэтому я пообещала, что приеду к Цкелевечу.

Забрав нас от метро и довезя до пункта назначения, наш «режиссер» повел себя несколько странно. Еще не заходя в дом, он остановил меня:

– Извини, Света, но я совсем позабыл, кем ты работаешь?

В прошлый раз я назвалась парикмахером, это вполне соответствовало моему внешнему виду. У меня волосы заплетены в африканские косички. С такой прической бухгалтером не представишься, а вот парикмахер – самое то. Вполне уместный профессиональный креатив.

Смотрю ему в глаза и не верю, что он мог забыть. Понять причину вопроса не могу. И тут вспышка, до меня доходит!

Ему надо, чтобы я назвала другую профессию.

– Я работаю воспитателем в детском саду. Я педагог.

Цкелевеч остался доволен ответом:

– Ах да, как я мог забыть. Очень хорошая профессия.

Все еще не осознавая, что же это было, я пошла в подъезд. Впоследствии все разъяснилось.

Кроме нас с Катей были приглашены еще четыре девушки. Мужчин было всего двое, Цкелевеч и товарищ очень солидного вида.

Когда мы уселись за большим круглым столом, и Цкелевеч стал наливать спиртное, каждому на его вкус, я вспомнила разговор, произошедший между нами в прошлый мой приезд.

Я тогда стала отказываться от спиртного, попросив просто кофе. На вопрос, почему я не хочу алкоголь, ответила честно, что у меня на него аллергия. Цкелевеч с умным видом таки налил мне ликера и сказал:

– Никогда не отказывайся от бокала. И ничего не объясняй. Ты можешь просто не пить налитое.

За прошедший после разговора месяц я оценила мудрость этого совета. Стало намного легче общаться с людьми. Мне наливали, я держала бокал в руках, периодически пригубляла содержимое. Создавалась видимость моего включения в процесс.

Мне не приходилось оправдываться, почему да отчего я не пью.

На мне не концентрировались, беседа шла своим ходом.

В этот раз я опять последовала данному совету. На вопрос Цкелевеча, хочу ли я продемонстрированное мне вино, сразу же согласилась.

Между делом я присматривалась к другому мужчине. Именно для него всех нас и позвали, чтобы ему было из чего выбрать.

Кстати, когда Цкелевеч нас всех представлял ему, называя наши «профессии», только тут до меня дошла идея «театра». Таким образом Цкелевеч проявлял интеллигентность, соблюдая приличия.

Просто в самую первую встречу никаких гостей не было. И суть «театра» по этой причине мне показалась абсурдной.

Насколько наша первая встреча прошла шероховато, настолько вторая шла на ура. Но старалась я не для Цкелевеча, а для другого мужчины.

Это был мой размер.

Увы, понравившийся мне гость выбрал не меня, а другую девушку, с силиконом пятого размера.

Самое смешное, что мой выстрел попал в совсем другую цель.

А я поразила Цкелевеча. Сначала, когда мы за столом в шутку стали играть в слова, я выдала парочку, после чего он меня останавливал и спрашивал, понимаю ли я их значение.

– Конечно, понимаю, разве можно говорить то, что не понимаешь?

Обычно я стараюсь не умничать. Мужчины этого ох как не любят. Тут же меня понесло. Я видела, что один уже мысленно с пятым размером, а Цкелевечу я и так не нравлюсь.

Терять было нечего, поэтому я расслабилась и стала самой собой.

Куп де грас 1 я нанесла, упомянув слово пассионарий. Как оказалось, никто за столом с пассионарной теорией Льва Гумилева знаком не был.

Пришлось дать справку.

Впоследствии Катя мне сообщила, что Цкелевеч очень просил ее не потерять мой телефон, сказал, что такие люди в «театре» очень нужны.

К сожалению, на тот момент я уже собиралась замуж, поэтому больше мы с Цкелевечем не встречались (я вышла из бизнеса и аннулировала номер, потеряв все связи).

О чем сильно жалею.

Увидела его еще раз совершенно случайно.

Есть у меня привычка скачивать на комп всякую научку. Как-то раз, просматривая одну из таких скачек, увидела знакомое лицо.

С умным видом Цкелевеч вещал с экрана довольно интересные вещи. Как выяснилось из надписи внизу изображения, он директор одного из питерских НИИ.

Слушала его с удовольствием. Трудится на благо человечества.

Оказывается, мужик-то умный. Только хорошо дураком прикидывается.

Увидеть наших «звезд» дело нехитрое. Они в гостиницах то в трусах одних по этажам бегают, то, сидя на диванчике в коридоре, засохшие ломти сыра жуют. Практически всегда в полупьяном состоянии. Не скрываются, а с легкостью идут в массы.

С иностранными «звездами» дело обстоит сложнее.

Хотя одну такую, мировой величины, мне увидеть удалось в «Санкт-Петербурге».

Узнала его со спины.

Сидела в баре, болтала с девочками. Мимо нашего столика прошел мужчина, я успела увидеть только край скулы и внушительную спину.

– АААА… это же Дольф Лунгрен!!!

Мне не поверили:

– Как ты со спины определила?

– Блин, это он!

Мои слова подтвердились, когда мужчина таки дошел своей вальяжной неторопливой походкой до барной стойки и развернулся в зал лицом. Мы аж тихо застонали, до чего же мужик он красивый.

Есть на что посмотреть.

Любовались им примерно в течение часа, пока он был в баре. Приставать не стали. Просто кидали в его сторону обожающие взгляды.

Охрана наша не выдержала, раздобыла где-то фотоаппарат и, поймав Дольфа в фойе, все с ним перещелкались.

Сама «звезда» к нам не обращалась по поводу услуг, а вот сопровождающая его съемочная группа проявляла активность вовсю.

Делали это так некрасиво, что нам их чуть ли не на три буквы посылать пришлось.

Просто секс их не интересовал, они предлагали нам сняться в порно. На вопрос об оплате сказали:

– Двести долларов за несколько часов.

Назвали эту сумму с нескрываемым чувством превосходства. Демонстрируя, что мы тут в России люди второго сорта. И должны от радости прыгать, когда нам пару сотен баксов в зубы суют.

Сначала мы деликатно отказали им и тихонько посмеивались над поступившим предложением. Но они от нас не отставали, проявляя навязчивую настойчивость в желании устроить съемку.