Когда все закончилось, он лег сбоку, притянул меня к себе и крепко обнял, не позволяя двигаться. Я же старалась восстановить сбившееся дыхание. Его руки снова были везде, оставляя после себя обжигающий след. Так и заснули. Даже одеялом накрываться не стали.

- А-а-а-а, снова девку проворонили!!! – верещал Тимофей из блюдечка. – Какой частью тела ты, Светозар, думал?!

- Успокойся, усатый, - махнул рукой богатырь. – Знаю я, где она быть может.

- И где? – зеленые глаза заблестели от нетерпения. – Сколько раз за последние полгода она у вас пропадает? Это же уму непостижимо!

- Твоему-то? И правда, непостижимая наука.

- Ты давай, стрелки не переводи!

- У меня электронные часы, - фыркнул веселящийся глава семейства Грозных.

- Чего тогда меня вызвал? Я еще с Кощеем не разобрался, а ты меня от дел отрываешь! Ни стыда, ни совести.

- Не шипи, - отмахнулся от него мужчина. – Лучше скажи, что ты про падших знаешь?

- Ты издеваешься? – котик прижал уши к голове и стукнул лапой по тарелке с той стороны. – Сначала Света, теперь ты. Вот у своей дочери и спрашивай! А я занят!

- И не вздумай исчезать! – богатырь стукнул кулаком по столешнице. – Когда она тебя про этих бескрылых расспросить успела?

- Да было дело, - неопределенно сказал Тимофей. – Не помню уже когда.

- Я это все к чему, - Светозар в задумчивости посмотрел на кота. – Кажись, этот мою дочь любит.

- Быть не может! – встрепенулся Тим. – Падшие не способны любить! Это я знаю точно!

- Вот и опасаюсь я, как бы он Свету не обидел. Не обманул. Смог я поговорить с ним… И видно, что она ему небезразлична. Но есть ли там любовь?

- Самое главное, чтобы Светлана была с ним счастлива. Вдруг это исключение из правил? – Тимофей нервно задергал усами. – Не верится, конечно.

- Светозар! – из комнаты раздался голос Алены. – Принеси мне мороженого.

- Хорошо! – крикнул ей в ответ богатырь.

- И гранат! С черным хлебом!

- Та-а-ак, - протянул Тимофей. – Чует мой нос, пахнет здесь пеленками и детскими криками.

- Правильно чует, - хохотнул Светозар и, поднявшись, подошел к холодильнику.

- Сын будет, - фыркнул кот ученый. – Точно, сын.

- С чего ты взял? – мужчина открыл дверцу и стал доставать продукты. – Может, дочь.

- Я же ученый. Больше вас видел, больше вас знаю.

- Ну, если все будет так, как ты говоришь, то значится, Ванька родится.

- Да-да… - задумчиво произнес Тимофей.

- В чем дело? – Светик подозрительно покосился на блюдечко, по краю которого катилось яблоко.

- Как тебе сказать…

- Как есть говори! – брикет мороженого в руке богатыря смялся, и белая сладость закапала на пол.

- Чувствую я, что пригодится Отражающему твой сын. Придет и его время твою родину посетить.

- Не бывать этому! – рыкнул Грозный.

- Светик, в чем дело? – в кухню вошла Алена.

- Все в порядке, я просто заляпал пол.

Светозар решил не говорить жене, что их сын, как только настанет нужное время, отправится в сказочный мир. Известно было и ему, и ей, что туда могут попасть только те, у кого есть там определенная задача. И оттуда просто так не вернешься и не перенесешься в Хрустальный. Думать же о том, что их еще не родившийся сын может не вернуться, было страшно. А если Алена так распереживается, что не дай бог, что случится? Нет. Нельзя ей пока знать об этом.

И Тимофей это понимал. Потому быстро прервал связь и исчез из магического блюдечка.

Проснулась от того, что меня нежно поглаживают по руке. Поежилась и теснее прижалась к горячему телу спиной. Не хочу просыпаться. Кто бы мне еще дал как следует выспаться. Наглая рука заскользила ниже и протиснулась между моих ног. Погладила пальцами чувствительную кожу, заставляя меня забыть о сне.

- Лион… - прошептала и открыла глаза. За окном уже светило солнце. Это сколько же я проспала?

Мысли тут же выветрились из головы, когда два пальца мужчины оказались внутри меня.

- С добрым утром, - теплое дыхание ласкало ухо.

Меня перевернули на спину и придавили сверху тяжелым телом. Лион ткнулся носом в мой нос и прикрыл глаза. Я же облизнула вмиг пересохшие губы. Потом проделала тоже самое с его губами. Ардалион улыбнулся и открыл глаза.

- Я скучал.

- И я.

Поцелуй получился тягучим и медленным. Будто мы в первый раз изучаем друг друга. Раскрываемся заново.

- Лио-о-он… - еле смогла произнести его имя, когда тот снова стал ласкать меня там. Вскоре разум, в который раз, помахал свой хозяйке ручкой, и я полностью отдалась во власть любимого.

- Как же я тебя люблю, - произнес падший мне в губы и, снова поцеловав, убрал свою руку с чувствительной зоны и вошел в меня, наполняя собой.

Невыносимый, беспечный, жестокий… но такой любимый падший ангел.

- Мне страшно, - сказала Лиону, когда мы ехали в сторону моего дома.

- Успокойся.

- Ты просто плохо его знаешь, - я нервно затеребила край куртки. – Он же, когда злой, на такое способен.

- На что он способен, я уже успел прочувствовать на себе, - Ардалион улыбнулся, продолжая внимательно следить за дорогой.

А меня все терзали сомнения. Неспокойно мне было. Папа же… Да у него рука тяжелая. Вон, в каком они оба состоянии были при последней встрече. И временное перемирие между богатырем и падшим меня не утешало. Знаю я отца. Если ему что не понравится… Только мама и была способна усмирить его грозный нрав.

Вчера вечером, перед тем как войти в кухню, я быстро написала ей сообщение, чтобы она не переживала. На всякий случай даже адрес сообщила. А то в ее положении нервничать нельзя. Отцу же писать не стала. Она и так ему расскажет.

- Только не громите квартиру, - попросила Лиона.

- И не собирался.

И тут мне стало резко плохо. Волна холодной дрожи пробежала по всему телу, а голова закружилась.

- Останови машину, - попросила, зажимая рот рукой.

Ардалион настороженно покосился на меня, но просьбу выполнил. Мы остановились возле парковой зоны, и я быстро выскочила из автомобиля и подбежала к ближайшим кустам. Стошнить меня не стошнило, но плохо было жуть. Падший вышел вслед за мной и обнял за талию. Я облокотилась на его широкую грудь и стала глубоко дышать. Хорошо, что меня не вывернуло наизнанку. Не хотелось, чтобы Лион видел меня в таком состоянии.

- Свет…

- Не спрашивай ни о чем, - попросила и прикрыла глаза. Тошнота постепенно отступала. А на ее место приходило головокружение.