Сталин, мол, по глупости поддержал «сабельников» и репрессировал «мотористов», что привело к страшным поражениям в первые дни войны. Я думаю, это объяснение родили «мудрые» головы хрущевских идеологов. Тухачевский блистал больше революционной фразеологией, чем военными победами.

Чтобы одержать победу над восставшими тамбовскими крестьянами и ликвидировать селянский мятеж, он использовал бронетехнику, авиацию, стрелковые полки красноармейцев, части особого назначения (ЧОН), а также применил для отравления тамбовских крестьян газы. Но он так и не разгромил «антоновщину». Отряды тамбовских повстанцев расползлись по другим губерниям, и их добивали другие воинские части.

В советско-польской войне 1920 года Тухачевский, будучи командующим Западным фронтом, крайне неумело использовал резервы и не согласовал свои действия с командующим Юго-Западным фронтом Егоровым. Результат — поражение и шестьдесят тысяч наших военнопленных, затем погибших в польских концлагерях. Вот его достижения.

Он недооценивал роль минометов, автоматов, ракет. Красный маршал заполонил армию «зажигалками» — дрянными, многобашенными уродцами — танками Т-28 и Т-35, броня которых защищала только от пуль, которые горели на поле боя даже при попадании зажигательной пули крупного калибра.

«Гений» военной мысли, оказывается, выступал против нарезной артиллерии. А ведь она была «богом войны» и сыграла одну из главных ролей в борьбе с немцами. Он, разработчик «ответного удара», противостоял принципам «стратегической обороны». А ведь благодаря этой обороне мы выиграли на Курской дуге.

По его предложению убрали из армии нужных ей «спецов», а потом царских генералов и офицеров репрессировали.

А прожектерство с предложением выпустить в двадцать седьмом году 50- 100 тысяч новых танков, а в тридцатом произвести на свет 40 тысяч самолетов. Для этого надо было перевести всю страну на военные рельсы, а населению прозябать туземцами. Какой он к черту стратег — он был в данном случае как вредитель».

Эти мысли возникли у него после прочтения в газете очередного панегирика в честь красного маршала М.Н.Тухачевского. Доживи Николай Григорьевич Кравченко до нулевых годов нынешнего века, он бы полностью был удовлетворен своими выводами семидесятых годов прошлого столетия, в котором ему пришлось навечно остаться.

* * *

Писатель Феликс Чуев рассказывал, когда они с Главным маршалом авиации Александром Евгеньевичем Головановым ехали в электричке в гости к Молотову, то решил попытать его о событиях 37-го года. Вот что ответил он тогда писателю:

«А если о 37-м хотите узнать мое мнение, я считаю, что это было народное бедствие. Пострадали миллионы людей, но то, что Сталин на сто процентов виноват, сказать нельзя. Кто у него были главные помощники? В армии Мехлис, а по гражданским делам, по московской партийной организации — Никита Сергеевич Хрущев, 54 тысячи человек на Украине он на тот свет отправил, он же был председателем тройки, он подписывал эти документы! Конечно, Сталин как главный руководитель нашего государства несет политическую ответственность за это, но сказать, что это творилось персонально, по каждому человеку, с его санкции, — такого мы сказать не можем.

Говорить о 1937 годе и не сказать о пятилетках, о политической борьбе внутри партии, о террористических актах, которые творились кругом, не сказать о том, как прошла Великая Отечественная война, — эти же вещи нельзя допустить».

А по поводу 37-го года В.М.Молотов на очередной встрече 18 декабря 1970 года так сказал писателю:

«1937 год был необходим. Если учесть, что мы после революции рубили направо-налево, одержали победу, но остатки врагов разных направлений существовали, и перед лицом грозящей опасности фашистской агрессии они могли объединиться. Мы обязаны 37-му году тем, что у нас во время войны не было «пятой колонны».

Ведь даже среди большевиков были и есть такие, которые хороши и преданны, когда все хорошо, когда стране и партии не грозит опасность. Но, если начнется что-нибудь, они дрогнут, переметнутся. Я не считаю, что реабилитация многих военных, репрессированных в 37-м, была правильной. Документы скрыты пока, со временем ясность будет внесена. Вряд ли эти люди были шпионами, но с разведками были связаны, а самое главное, что в решающий момент на них надежды не было…».

А на вопрос о бытующем суждении, что если бы не погибли Тухачевский и Якир, у нас не было бы такого страшного начала войны, Молотов ответил:

— Это модная фальсификация.

Действительно, это была фальсификация исторических фактов, изготовленная по хрущевским технологиям.

Молотов, несокрушимо убежденный в наличии заговора, говорил Чуеву, что высшее руководство даже знало точную дату переворота. Он ее, правда, не назвал. Но можно с большой долей вероятности предполагать, что переворот планировалось осуществить 1 мая 1937 года. Скорее всего, он должен был произойти во время военного парада.

На XXII съезде КПСС Н.С.Хрущев публично объявил о том, что советские военачальники во главе с М.Н.Тухачевским были арестованы по ложным обвинениям. По его словам, материалы, сфабрикованные в гестапо, германская разведка сумела передать президенту Чехословакии Э.Бенешу, который, в свою очередь, передал их Сталину. Эту глуповатую версию повторял и Д.Д.Волкогонов.

Глубокий исследователь заговора военных Сергей Минаков подчеркивал:

«Всем своим поведением военная элита, сложившаяся в 1931 году, обнаруживала неповиновение, оказывала давление как на внутриполитические процессы, так в особенности на внешнеполитические, настаивая, по существу, на изменении политического курса».

Сложившаяся обстановка провоцировала поиск альтернативных Сталину лидеров, все внимательно присматриваясь в условиях надвигающейся войны к «старым» вождям и «военному» вождю, каким прежде всего был Тухачевский.

Теперь, что касается направленности репрессий. Вот как по этому поводу писал Александр Елисеев:

— Показательно, что эти страшные времена были страшными, прежде всего, для коммунистической партии, которая являлась своеобразной элитой, аристократией. Простой народ пострадал в гораздо меньшей степени.

По стране ходил даже такой опасный для самих рассказчиков анекдот:

«Ночь. Раздается стук в дверь. Хозяин подходит и спрашивает:

— Кто там?

Ему отвечают:

— Вам телеграмма.

— А-а-а, — понимающе тянет хозяин, — вы ошиблись, коммунисты живут выше».

Как ни удивительно, но 1937 год был весьма благоприятным для крестьянского большинства России. Большой террор сопровождался уступками крестьянству. Крестьянам позволили пускать на продажу излишки зерна — до того как они выполнят обязательные госпоставки.

Даже известный американский историк, отличающийся жестокостью критики сталинизма, Роберт Такер, вынужденно замечал:

«Выгодные крестьянам меры в сочетании с благоприятными погодными условиями, позволившие собрать в 1937 году небывалый урожай, способствовали возникновению в деревне атмосферы удовлетворенности. Многие могли с мрачным удовлетворением рассуждать о том, что те самые коммунисты, которые совсем недавно подвергали их суровым испытаниям коллективизации и голода, получили по заслугам».