– Я давно вышла из того возраста, чтобы оценивать людей по первому взгляду, – фыркнула Светлана. – А чтобы я решилась потратить свое эмоциональное здоровье на кого-то, это еще заслужить надо. На незнакомцев мои чувства не распространяются, слишком жаль столь бесценный ресурс.

– Павел Вавилов, – тут же представился он, протягивая женщине ладонь для рукопожатия. – Спешу перестать быть безликим незнакомцем.

Моя начальница, как-то незаметно переквалифицировавшаяся в категорию приятельниц, одарила руку Павла таким высокомерным взглядом, будто мужчина ей змею протягивал.

– Не нуждаюсь, – горделиво вскинула подбородок она.

Я и рта раскрыть не успевала, чтобы вклиниться в их перепалку.

– Выяснять отношения посреди больничного холла, конечно, очень интересное занятие, но я сюда приехала не за этим, – возмутилась я. – Проведи меня к Ивану, Паша.

– Да запросто, – пожал плечами Вавилов и указал рукой в сторону лифтов. – Пойдем.

– Спасибо. – Я отправилась за мужчиной и едва только выдохнула с облегчением, как он решил все переиграть.

– Хотя… В твоем посещении сейчас все равно нет смысла, в палату нас не пустят.

– Почему? – насторожилась я.

– Ивану дали снотворное, чтобы хорошенько выспался, так что поговорить вам все равно не удастся. Останешься подождать, пока он проснется?

А вот к разговору я ведь так и не успела подготовиться…

– Еще чего, – вспыхнула я и повернула обратно. – Можно подумать, у меня других дел нет. Потом как-нибудь заеду.

Жив, и хорошо.

– Так Ваню, как только проснется, наверняка сразу выпишут. Скоро встретитесь, – сказал мне в спину Павел. – Тем более что он явно намерен активно участвовать в жизни сыновей.

– Посмотрим, – скрипнула зубами я. – Подвезешь меня?

Вопрос уже относился к Светлане, которая с готовностью согласилась еще чуть-чуть поработать моим личным водителем.

– Я тоже могу… если надо, – предложил Вавилов, только вот прозвучало это с какой-то неохотой, а может, я просто стала придирчивой.

Похоже, никакие сюрпризы мне он больше не собирался устраивать. Перекинулся парой слов с другом и… внезапно перегорел.

В принципе, я ведь тоже не воспылала к Паше какой-то неземной страстью, но… оттого, что мужчина без боя отказался даже от возможности наших будущих отношений, мне было чисто по-женски обидно.

– Не надо, – сказала как отрезала. – Прощай, Павел.

– До свидания, Маша и вы, милая амазонка, – улыбнулся Вавилов.

На его обращение Светлана никак не отреагировала, даже взгляда напоследок не подарила, просто прошла мимо, демонстрируя величественную осанку. А вот в машине, когда мы остались с ней наедине, проявила свойственное всем представительницам слабого пола любопытство.

– И кто такой этот Вавилов?

– Друг Давыдова и мой несостоявшийся ухажер, – не видела смысла скрывать я.

– Как все запутано, прямо испанские страсти, – насмешливо протянула она.

– Ха-ха, – скривилась я. – С возвращением в мою жизнь Ивана она стала напоминать настоящий сериал.

– Если так, то прикупи попкорн и получай удовольствие от представления.

– С последним туговато, знаешь ли, – покачала головой я, – особенно когда тебе в этом фарсе отведена главная роль, а от последующих действий зависит будущее твоих детей.

– Я так понимаю, впускать Давыдова в жизнь мальчишек ты не намерена? – Светлана перевела на меня взгляд, на мгновение отвлекшись от дороги. – Запретить будет нелегко, с его-то деньгами и связями, но если поднапрячься…

– Не то чтобы не намерена…

– В графе отца у них прочерк? – серьезно спросила она, в который раз поражая меня своей деловой хваткой.

– Прочерк, но отчество Ивановичи… – поделилась с ней. – И ведь я сознательно лишила Давыдова сыновей, не рассказала ему о беременности, об их рождении…

– Жалеешь? – с интересом спросила Светлана.

– Это сложный вопрос, – улыбнулась сквозь нахлынувшую печаль я, – ответить на который даже самой себе мне до сих пор мешает гордость.

До конца пути мы этой скользкой темы больше не касались. Тем более что едва мне стоило выйти из машины, как зазвонил телефон.

– Все нормально? – без предисловий спросил Широкий. – Я что-то долго не мог до тебя дозвониться…

Я так была занята поисками Давыдова, что могла упавший на Землю метеорит пропустить, не то что звонок друга.

– Дела были.

– Мне нужно тебя предупредить, Князева, – голос Артема слышался с помехами, на заднем фоне постоянно что-то гудело, пищало, шумело… – Я улетаю.

– С чего бы? – удивилась я.

– Неожиданная командировка подвернулась, смотаюсь по делам отца, заведу нужные знакомства.

– И долго тебя не ждать? – Я привыкла к присутствию Артема в наших жизнях и давно относилась к нему как к члену большой и дружной семьи.

– Не знаю, как пойдет, – расплывчато ответил он. – Может, неделю, может, две. Не больше месяца, я думаю. В любом случае я буду звонить и ты всегда можешь меня набрать, да?

– Да, – загрустила я. – Когда хоть улетаешь? За обещанными пирогами зайдешь?

– Как вернусь, обязательно стрясу с тебя свой должок, – отшутился Широкий. – Я уже в аэропорту, Князева. Жду, когда объявят посадку.

– О как… Ну хорошего тебя полета, что ли.

Артем поблагодарил, и мы свернули разговор, сейчас обоим было не до этого. Непонятное чувство тоски и тревоги охватило меня, пока поднималась по лестнице, решив пройтись пешком, размяв ноги.

То ли меня пугали перемены, что так стремительно грозились ворваться в нашу с мальчишками жизнь, то ли просто сказывались нервы от сегодняшнего дня. Перед глазами так и стояло лицо бледного как смерть Давыдова, а в голове царил такой сумбур мыслей, что надо было хорошенько постараться, чтобы привести этот хаос к порядку.

На меня же вдруг навалилась такая жуткая усталость, что хотелось банально залезть под плед, взять мороженное и отвести душу. Может, посмотреть с мальчишками какой-то семейный фильм или красочный мультик и ни о чем не думать, ничего не решать? На один вечер же можно позволить себе стать слабой?

Правда, моим надеждам не суждено было сбыться. У входной двери на коврике меня дожидался конверт. Интуиция сразу же зазвучала тревожными колокольчиками, что содержимое мне не понравится, и не соврала…

Давыдов

Сознание к нему возвращалось медленно, обрывками фраз и воспоминаний. Иван дрейфовал в пучине боли, в нее и вынырнул, когда открыл глаза. Колесики каталки, на которой его везли, жутко грохотали, а потолок смазался в одно слепящее пятно из-за яркости ламп.