– Ревматизм! – пробурчал гном. – Ты же знаешь, по весне он вечно мне житья не дает. Чему, кстати, немало способствует и спанье на земле. Ты что-то там говорил насчет уносить ноги… – И гном принялся упаковывать свои пожитки.

– Говорил, – Танис со вздохом отвернулся. – Ну что, Тас? Нашел что-нибудь?

– Да вроде бы! – немедленно откликнулся кендер. Скатав карты, он убрал их в футляр и засунул футляр в сумку, не забыв при этом лишний раз полюбоваться золотым дракончиком. Дракончика можно было бы счесть металлической статуэткой, если бы он самым причудливым образом не менял позу. В настоящий момент он свернулся клубком, обвив золотое колечко – то самое, которое Лорана подарила когда-то Танису, а потом выбросила, когда Танис вернул его ей, сказав, что любит Китиару… Тассельхоф так увлекся созерцанием кольца и дракончика, что тут же начисто позабыл и о Танисе, и о картах.

– Ах да!.. – спохватился он, когда полуэльф нетерпеливо кашлянул. – Ну как же. Карта. Видишь ли, когда я был еще совсем маленьким кендерским мальчиком, мне доводилось путешествовать с родителями через Халькистовы горы – это когда мы ездили в Каламан. Обычно мы пользовались северным трактом, хотя он и длинней. Дело в том, что в Таман-Бузаке каждый год бывала ярмарка, где торговали массой замечательных вещей, и отец никогда ее не пропускал. Но однажды… да, по-моему, это было после того, как меня засадили в кутузку из-за легкого недоразумения с ювелиром… Так вот, однажды мы решили пересечь горы. Моя мама всегда мечтала взглянуть на Обитель Богов, вот мы и…

– Карта, – перебил Танис.

– Ну да, карта, – вздохнул Тас. – Пожалуйста. Папина, если память мне не изменяет. Мы с Фисбеном думаем, что мы находимся вот тут. А вон там – Обитель Богов.

– Что хоть это такое?

– Древний город. Он совсем разрушен, его ведь бросили во время Катаклизма…

– И наверняка кишит драконидами, – договорил за него Танис.

– Я совсем не про ту Обитель. – Тонкий пальчик Таса путешествовал по горам, что окружали точку на карте, обозначавшую город. – То место тоже называется Обителью Богов, но дело-то в том, что его так прозвали еще когда там городом и близко не пахло. Это мне Фисбен рассказал.

Танис посмотрел на старого мага, и тот согласно кивнул.

– Много веков назад люди верили, что Боги живут именно там, – проговорил он торжественно. – Это очень священное место.

– И потом, оно спрятано, – продолжал Тас. – Оно скрыто в горной долине посредине большущего хребта. Вот тут, видишь? Фисбен говорит, туда никто не заглядывает. Никто, кроме него, не знает потайной тропы. У меня помечена какая-то тропа, по крайней мере, в те горы она точно нас приведет…

– Говоришь, туда никто не ходит? – обратился Танис к Фисбену.

Глаза старого колдуна раздраженно сузились.

– Никто.

– Кроме тебя?

– Есть у тебя год времени, Полуэльф? – запыхтел Фисбен. – Если есть, я, пожалуй, успею поведать тебе про некоторую часть мест, где мне довелось побывать! – И он погрозил Танису пальцем. – Не ценишь ты меня, юноша! Без конца в чем-то подозреваешь! И это после всего, что я для вас сделал…

– Ой, не напоминай ему лучше об этом, – поспешно встрял Тас, видя, как потемнело лицо полуэльфа. – Пойдем, дедушка…

И они зашагали вперед по тропе, причем борода Фисбена продолжала возмущенно топорщиться.

– А что. Боги правда жили там, куда мы идем? – спросил Тас, желая отвлечь своего спутника и опасаясь, что в ином случае тот опять сцепится с Танисом.

– Мне-то почем знать? – ершисто осведомился Фисбен. – Или я, по-твоему, смахиваю на Бога?..

– Ну…

– Говорил тебе кто-нибудь, что ты ужасающее трепло?..

– Да почти все говорят, – ответил Тас жизнерадостно. – Слушай, я тебе еще не рассказывал, как я повстречал волосатого мамонта?..

Танис отчетливо расслышал стон Фисбена… Потом мимо него пробежала Тика – она спешила вдогонку за Карамоном.

– Идем, Флинт? – окликнул Танис гнома.

– Сейчас, – отозвался гном и… неожиданно опустился на камень. – Мешок уронил, – ворчливо пояснил он Танису. – Ступай вперед, я сейчас подойду…

Танис разглядывал на ходу карту кендера и не заметил состояния Флинта. Не расслышал странной ноты, прозвучавшей в голосе старого друга, не увидел гримасы боли, на миг исказившей его лицо…

– Поторопись, – рассеянно сказал он гному. – Смотри, отстанешь.

– Иду, сынок, – тихо сказал Флинт, сидя на камне и ожидая, чтобы боль в груди улеглась, как это обычно бывало. Танис все дальше уходил от него по тропе. Он двигался несколько неуклюже – никак не мог как следует освоиться с трофейными латами. Смотри, отстанешь…

– Иду, сынок, – чуть слышно повторил Флинт. Зачем-то провел узловатой рукой по глазам, поднялся и пошел следом за всеми…

Весь тот долгий и утомительный день они провели в совершенно бесцельном хождении по горам – по крайней мере, снедаемому нетерпением полуэльфу оно казалось бесцельным.

Нельзя передать, до какой степени у него чесались руки задушить Фисбена. В особенности после того, как в течение каких-нибудь четырех часов он дважды подряд заводил их в слепые каньоны. Если Таниса что и удерживало, так только то обстоятельство, что старик все-таки вел их в правильном направлении. Сколько раз ему начинало казаться, что они ходили кругами, сколько раз он мог бы поклясться, что они вот уже третий раз идут мимо одного и того же валуна… И тем не менее, всякий раз, находя взглядом солнце, Танис убеждался, что они упрямо двигались на юго-восток.

Только вот солнце проглядывало на небе чем дальше, тем реже. В воздухе уже не чувствовалось леденящего дыхания зимы; ветерок доносил даже запахи молодой зелени, но вскоре небо затянули свинцовые облака и закапал дождик – мелкий, но настырный, из тех, от которых не спасает и самый толстый плащ.

К середине дня все без исключения выдохлись и приуныли – даже Тассельхоф, все утро яростно споривший с Фисбеном о том, в какой стороне находится Обитель Богов. Таниса это тем более выводило из себя, что ни тот, ни другой явно не могли сколько-нибудь точно сказать, где же они находились, – Фисбен, тот вовсе довольно долго разглядывал карту, держа ее… вверх тормашками. Спор проводников кончился тем, что Тассельхоф спрятал карты в футляр («Да чтоб я их еще когда-нибудь вынул!..»), а Фисбен пригрозил заклинанием, которое должно было неминуемо превратить Тасов хохолок в лошадиный хвост.

Досыта наслушавшись их пререканий, Танис отослал Таса в «тыл» – остывать, – а сам принялся успокаивать Фисбена. Хотя больше всего ему хотелось бы запереть обоих в какой-нибудь уютной пещере и там позабыть.

Безрадостный и явно бесцельный поход мало-помалу сводил на нет то душевное спокойствие, которое он чувствовал в Каламане. Теперь-то он понимал, что спокойствие это приносила ему деятельность, необходимость принимать решения и сознание того, что он наконец-то что-то предпринимает для спасения Лораны. Эти мысли держали его на плаву, не давая погрузиться в глубины тьмы – так же, как морские эльфы спасали их в Кровавом Море Истара. Зато теперь он чувствовал, что тьма снова была готова вот-вот сомкнуться у него над головой…