— Я сделал то, что вы просили.

— Ты поедешь с нами.

— Я вам не нужен.

— Ты разбираешься в лодках и знаешь этот район. У некоторых из моих помощников имеется опыт в такого рода вещах, но здесь совершенно незнакомые нам воды, и к тому же приближается снежная буря. А потом, если твой друг мистер Любей сдаст нас, нам нужен будет кто-то, кто поможет нам отступить.

Скарф кивнул.

— Понимаю.

Молох повернулся к Бэррону.

— Твоя роль в этом деле очень проста, офицер. Будешь следить за полицейской волной. Если там будет хоть какой-то намек на действия полиции, которые могут нам повредить, я хочу, чтобы ты их аннулировал. Я так понимаю, что сотовая связь не действует на острове?

— Там есть отдельные места, но только рядом с поселком. Восточное побережье находится вне зоны действия сети.

— Тебе надо будет занять позицию в доке. Если нашему возвращению что-то будет угрожать, ты просигналишь нам фонариком, когда мы будем приближаться к берегу. Понятно?

— Это все?

— Пока да. Мистер Скарф, вы поедете с нами. Время нашего отправления приближается.

* * *

Молох, Декстер и Уиллард подбросили Леони и Брона на Коммерческую. Двое старших мужчин сидели в фургоне около здания паромной переправы, в то время как Уиллард оставался в тени и наблюдал за всеми, кто приближался со стороны Коммерческой. План остался практически без изменений: одна группа направится к острову вместе со Скарфом, в то время как Леони и Брон последуют за ними на водном такси и прибудут в Бухточку, если самый последний рейс будет отменен в связи с врожденным инстинктом Торсона, что во время снегопада нельзя задерживаться дотемна. Бэррон присмотрит за всеми вновь прибывшими на случай, если женщина решит смешаться с толпой и вернется в Портленд.

— Я не хочу, чтобы она увидела нас до того, как мы приедем, — сказал Молох Декстеру. — Я не хочу, чтобы она знала. Я хочу видеть страх на лице этой сучки собственными глазами.

— Ты и так его увидишь. Я полагаю, у нее в душе осталось еще много страхов.

«Молох выглядит не очень-то довольным, — подумал Декстер. — Он, наверно, плохо выспался».

Декстер слышал, как он кричал во сне. Это случается с людьми, которые сидели в тюрьме, уж Декстер-то знал. Даже после того как их выпустят, часть их существа так и остается за решеткой, и эта часть вторгается в их сны.

У Декстера, однако, были собственные опасения.

— Мне вообще не нравится все это дело с островом, — сказал он. — Слишком много вещей может пойти не так. Мне не нравится, что у нас только один способ отступления — морем. Мне не нравится, что мы вынуждены будем воспользоваться той же самой дорогой, по которой прибудем. И мы практически ничего не знаем об этом Любее.

— У нас есть лодка. Один из нас останется при ней на все время операции. Как я и говорил, мы сможем забрать ее и уехать раньше, чем кто-либо узнает, что мы там были. Нам всего лишь нужно не нарываться на неприятности. Что же до Любея, он проводник и не больше.

— Ты веришь легавому?

— Нет, но я думаю, что он так напуган возможными последствиями, что не станет нас обманывать. Плюс наши друзья в Бостоне обещали ему небольшой подарочек за его услуги. Страх и похоть объединятся, чтобы удержать его в нашей цепочке.

— А полицейский на острове?

— Когда мы доберемся туда, Брон и Леони убьют его хотя бы только за то, что он имел смелость трахать мою жену.

— А Уиллард?

Что-то похожее на сожаление промелькнуло на лице Молоха.

— Никакой боли, — сказал он. — Я хочу, чтобы он не почувствовал боли.

* * *

В тени Уиллард рассматривал маленькую карту залива, которая была накрыта футляром из плексигласа. Он сменил одежду, и теперь на нем была туристская куртка из флиса с лобстером на груди. Он перекрасил волосы в одном из туалетов средством, которое купил в магазине, и теперь у него были иссиня-черные волосы. Он водил указательным пальцем правой руки по прочерченному маршруту парома, следя за каждой остановкой так же внимательно, как если бы собирался перенести каждую точку на бумагу. Его палец остановился на острове, потом он быстро отдернул его.

Через карту полз паук. Его тело накрыло остров. Каким-то образом паук нашел отверстие и забрался внутрь, под стекло, а теперь оказался в ловушке, безуспешно пытаясь найти выход. Возможно, он просто пытался найти укрытие от холода, но теперь этот футляр превратится в его могилу. Туда уже не попадут никакие другие насекомые, которыми он мог бы питаться, и постепенно он зачахнет и умрет. Уиллард смотрел, как он ползет, его лапки иногда соскальзывали с гладкой поверхности карты, заставляя паука сползать на один-два сантиметра вниз. Наконец он добрался до самого верхнего правого угла футляра и замер там, ожидая своего конца.

Во рту у Уилларда пересохло. Он оторвал взгляд от карты и посмотрел на море, пытаясь различить вдали огни, но не смог. Живот начало крутить. Его беспокоили не только Декстер и Шеферд — его пугал остров. У парня был инстинкт выживания, и сейчас этот внутренний голос, на который Уиллард полагался так долго, говорил ему: надо бежать, бежать, пока он еще может сделать это. В самой глубине души он все еще верил Молоху. Он хотел ему верить. Эдвард был ему нужен. Он жил в свете одобрения Молоха. Это была его слабость. Уиллард был ненормальным, еще более ненормальным, чем сам предполагал, более ненормальным, чем подозревал Молох, но где-то на самом дне своей темной души он всего лишь хотел быть любимым.

У Повелла были проблемы с хозяином лодки — толстым, старым и тупым мужиком с грязными пятнами на рубашке. От него плохо пахло. Повелл всякий раз отворачивался в сторону, когда этот мужик обращался к нему; изо рта у него нестерпимо воняло. Повелл мог только надеяться, что лодка не так смердит, как ее хозяин. Парень плохо переносил морскую качку, его безудержно рвало на борту любого плавсредства. Но он подозревал, что вонь от лодки этого мужика, возможно, даст ему некоторую фору: его вырвет раньше, чем они поплывут.

Лодка была длиной шесть метров, с небольшой закрытой кабинкой, в которой едва могли поместиться двое мужчин. Повелл встал на колени рядом с ней, принюхался и отступил назад. Она воняла гнилой рыбой и дыханием хозяина, как если бы оно было настолько отравляющим, что впиталось в корпус и стекла. Повелл где-то прочел, что все запахи — это некие летучие частицы, а значит мелкие молекулы вони от хозяина лодки теперь прокладывают себе путь через его носовые ходы. Это заставило Повелла испытывать гораздо большую досаду на несговорчивого старика. Этого козла вообще здесь не должно было быть, но он начал беспокоиться, что его лодку берут по плохой погоде, и вернулся в док, чтобы выразить свои опасения. Теперь Повелл остался, чтобы прибраться в этом бардаке до того, как появятся Молох и остальные, потому что, если они доберутся сюда раньше, они попросту прикончат хозяина лодки. С точки зрения Повелла, им не хватало еще одного трупа для их и без того усеянной множеством трупов операции, и лодочник — самая подходящая кандидатура. У них, правда, и так было в активе столько покойников, что, если их выстроить в цепочку для танца конга, она протянулась бы отсюда до самой Виргинии. Скарф заверил Повелла, что хозяин лодки будет держать рот на замке так же, как раньше. Повеллу оставалось только надеяться, что хозяин лодки, ради его же безопасности, заткнется как можно быстрее, потому что его уже начало тошнить.