…Джермантаун (США). Все тот же молодой человек в присутствии "космического конструктора" Вернера фон Брауна подносит руку к вышедшему из строя портативному счетному устройству, и электронный механизм прибора начинает функционировать. "Кудесник" сосредоточивает взгляд на обручальном кольце ученого, которое тот держит в зажатом кулаке, – кольцо деформируется. Фон Браун настолько поражен, что отказывается от всяких комментариев…

Это "За рубежом" перепечатывает из "Штерна". Потом "За рубежом" дает опровержение. Потом печатает следующую сенсационную иррациональность.

Меня, как и всякого дилетанта, влекут вопросы телепатической направленности, но я крепко-накрепко запретил себе затрагивать темы колдунов и подсознаний в Академгородке, чтобы не выставиться совсем уж полным дураком.

И напрасно.

Вечером перед отъездом я оказался в компании тонкоголосого молодого нигилиста-математика, сокрушившего меня после выступления; молодой женщины с таинственными манерами Аэлиты или русалки – психолога; бородатого физика моих лет и дамы-генетика, которая чихала на мои матриархатные прогнозы.

Дело было на квартире физика.

Пока хозяева хлопотали на кухне, сооружая сибирские пельмени, мне был предоставлен отдых в отдельной комнате, шлепанцы и "Журналист" No 2 за 1974 год.

Я должен был прочитать статью "Явление из-за горизонта".

"Восемь лет назад американскому криминалисту Бакстеру пришла в голову мысль попробовать детектор лжи, с которым он работал много лет, на растениях… Среди данных, которые анализирует детектор лжи, есть также измерение, связанное с электропроводимостью кожи. Два электрода датчика прикрепляются, например, с наружной и с тыльной стороны ладони, и самопишущее перо прибора рисует спокойную линию-разницу потенциалов двух точек кожи, В момент изменения эмоций запись превращается в ломаную кривую – психологические события меняют электрические данные кожи…

Заслуга Бакстера перед наукой велика, и иронии в этой фразе кет: перемещение известного инструмента в новую зону поисков – ценная и смелая идея".

Решил проверить, лгут ли березы? Когда обидой опилась душа разгневанная… Деревья! К вам иду!.. В зеленых отсветах рои – как в руки плещущие… Простоволосые мои! Мои трепещущие…

"Итак, Бакстер прикрепил датчик прибора к наружной и внутренней стороне листа комнатного растения, а другой лист окунул в горячий кофе. Ничего не произошло. Он подумал, что, возможно, лучше поджечь второй лист, и, очевидно, ярко представил себе живую зелень, пожираемую огнем. И с удивлением увидел, как перо самопишущего прибора изменило невозмутимую спокойную линию движения. Глянув на нее, любой, кто долго работал с детектором лжи, уверенно сказал бы: здесь была выдана преступником эмоциональная реакция.

И тогда Бакстер поставил точный эксперимент, с исследовательской устремленностью добиваясь, чтобы растение зафиксировало факт не чего-нибудь, а убийства. Жертвами науки стали живые креветки. С маленькой доски, расположенной прямо над кастрюлей с кипящей водой, очередная живая креветка падала в кипяток, Промежутки времени задавались с помощью датчика случайных чисел, определявшего совершенно разные сроки. Сотрудников не было в лаборатории, вообще никого не было, кроме приборов, крохотных рачков-креветок, кипящей воды и растения – единственного свидетеля. Его электрические показания писались всю ночь. Сотрудники пришли утром. Всплески электрической активности на длиннейшей записи точь-в-точь совпадали с моментами автоматизированного ради науки убийства каждой креветки.

Став достоянием гласности, такие эксперименты, естественно, вызывают сенсацию и немедленно перепроверяются придирчивыми коллегами. "Эффект Бакстера" (так было названо явление) подтвердился во всех лабораториях.

Что же это за таинственное поле, снова заставляющее вспомнить прекрасное выражение древних греков– "всеобщая симпатия", поле сочувствия, связи и сопереживания, к которому причастны даже растения? Уж не пресловутое ли биологическое поле, которое никакими приборами не улавливалось покуда, но вот безотказно и явственно действует на растения?"

Примечание. Необходимо отметить, что с тех пор прошло уже некоторое время и "Литературная газета" разоблачила кое-какие махинации Бакстера. И автор об этом знает. Но здесь совсем не важен смысл всевозможной чертовщины, а важен факт научного интереса к ней.

Это был "Журналист" – издание газеты "Правда", которая по давней традиции не любит сенсаций. Это было двадцать раз перепроверено, и, так как, очевидно, деваться от этой чертовщины стало совсем уж некуда, это было напечатано тиражом в сто двадцать тысяч экземпляров.

И сразу радостно запрыгало во мне иррациональное, зашевелилось идеалистическое, ожило суеверие, темное, древнее, языческое, библейское, спиритическое, потустороннее, включая надежду на бессмертие – на вечное легкокрылое парение моей души среди звезд и фридмонов.

Бог мой, как ждет все это даже слабого толчка, полученного с помощью детектора лжи и сваренных креветок, как рвутся мои клетки к феноменальности, как их тошнит от рациональности, как хочет мое рабство Антимира!

Правда, явная неспособность современных физики и химии объяснить явления, подобные "эффекту Бакстера", не дает никаких оснований сомневаться в том, что они могут быть объяснены этими науками. Неясно только, почему вокруг любой таинственной проблемы клубятся психологи. Вероятно, это еще одно из свидетельств того, что грань между гуманитарным и специально-научным значением всегда была, есть и будет весьма подвижной. Она есть функция человеческого нахальства, чему прекрасный пример и этот очерк, и поведение Бакстера, использовавшего прибор, фиксирующий самое омерзительное в человеке – ложь – для обнаружения какой-то великой тайны Природы.

Ведь за корчащимся в огне листом растения я так и вижу преступника, которого привязывают к электрическому стулу. Вероятно, у Бакстера сработала именно эта ассоциация. Он со своим детектором как раз и препровождал людей в направленный поток электронов под разность потенциалов, от которой притухает свет в тюрьме. И вот зажег новый вопрос, встряхнул рационализм.

Дальше в статье "Явление из-за горизонта" сообщалось об экспериментах доктора психологических наук, профессора В. Н. Пушкина. Он изучает феноменального москвича Бориса Владимировича Ермолаева. Ермолаевтелекинетик, он двигает предметы на расстоянии. Но этого ему мало. Он берет в руки какой-нибудь предмет, зажимает его между ладонями и… постепенно раздвигает руки. Предмет повисает в воздухе. Причем расстояние между ними и предметом доходит до двадцати сантиметров.

Про феноменального Ермолаева я уже слышал. Он режиссер, и в кинокругах про него уже ходит достаточно сплетен. Из достоверных источников известно, например, что недавно Ермолаев принимал у себя ночью умершего два года назад классика советских киношек-спироведов Козинцева. Григорий Михайлович оставил Ермолаеву записку, написанную на том свете. Эта записка сейчас исследуется в компетентных органах криминалистами. Эксперты считают бумагу записки неземной по химическому составу, но еще не установили, из какого фридмона она прибыла к Ермолаеву. Достоверно известно про самого Бориса Владимировича, что он неспособен использовать необыкновенные способности в дурных целях, а обнаружил их еще в раннем детстве, когда упавшие со сковородки котлеты поднял с пола и вернул на плиту силой персональной гравитации без помощи рук. Рассказывают еще, что он способен проникать пальцами себе в желудок сквозь брюшной пресс по способу филиппинских телекинетов. Причем после того, как он вынимает пальцы обратно, никаких следов на брюшном прессе не остается.