В «Новом мире» было напечатано и самое громкое произведение времен «оттепели» – «Один день Ивана Денисовича». Сначала его прочитали заведующая критическим отделом «Нового мира» Калерия Озерова и заведующая отделом прозы Ася Берзер. Они передали рукопись Твардовскому через голову редколлегии, поскольку знали, что та ее ни за что не пропустила бы: после XX съезда уже не раз осекали тех, кто слишком буквально воспринял доклад и поверил в свободу. Были и постановления ЦК, как надо правильно понимать сам культ личности и борьбу с культом личности.

Но Твардовский поставил цель – напечатать произведение Солженицына у себя в журнале. Он написал письмо Лебедеву, помощнику Хрущева, который устроил так, чтобы первый секретарь прочел «Один день Ивана Денисовича».

Хрущева книга впечатлила и силой содержания, и яркостью языка. И ее публикация в журнале «Новый мир» произвела на советское общество, может быть, еще большее впечатление, чем доклад Хрущева. Потому что хоть развенчание культа личности и началось с него, но обычным людям перемены были не всегда заметны. Что к чему, понятно и доходчиво им объясняла именно литература.

Потом Хрущев только и делал, что отступал. Про него лучше всех сказал Черчилль: «Он хотел перескочить пропасть в два прыжка». Хрущев в какой-то степени был последним утопистом России. Никита Сергеевич действительно верил, что к концу 70-х годов Советский Союз перегонит Соединенные Штаты по потреблению, а к 1980 году в браке и в семье полностью исчезнут всякие материальные расчеты и он будет строиться только на любви и дружбе. Утопия – очень страшная вещь, как известно. Утопия 20-х годов вымостила дорогу в ГУЛАГ. А Хрущев продолжал верить, что коммунизм будет построен, и поговорка про благие намерения – точно о нем.

Нельзя сказать, чтобы вся литературная общественность поддержала «Новый мир» и политику Твардовского. Сталинисты объединились вокруг журнала «Октябрь» и начали борьбу против того, что они называли предательством. Именно с «Октября» пошло множество мифов о Сталине и лжецитат известных деятелей о нем. Сталинисты были очень убедительны, они на себе готовы были рубаху рвать, защищая Сталина. Был такой критик Дмитрий Стариков, он просто чувствовал себя на переднем крае, считая, что вокруг только предатели, а он один борется за правду.

В итоге в начале 1970 года после долгой травли Твардовский Александр Трифонович ушел в отставку с поста главного редактора, а редакция журнала «Новый мир» была разогнана[48].

В июне 1957 года произошло заседание Президиума ЦК КПСС, на котором ветераны-партийцы попытались сместить Никиту Сергеевича Хрущева с поста первого секретаря. После чего был созван Пленум ЦК, где соотношение сил поменялось, и уже Хрущев объявил Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова антипартийной группой. Считается, что не говоря о борьбы за власть, в основе этого столкновения было противостояние сторонников десталинизации во главе с Хрущевым и людей, которые противились хрущевской десталинизации и хотели восстановить роль Сталина и в истории.

Некоторые придерживаются мнения, что в партии шла борьба стариков и молодежи, хотя на самом деле тот же Каганович был всего на несколько месяцев старше Хрущева.

Есть еще третья версия. Ее сторонники утверждают, что речь шла о захвате власти в стране партийной бюрократией. И Никита Хрущев победил в этой борьбе, потому что опирался на республиканский и областной партийный аппарат. Его же противники отстаивали «сталинскую» линию, что в государстве должен быть тотальный контроль над всем, в том числе и над партией.

Повышение роли партаппарата в Советском Союзе началось именно с возвышения Сталина как первого секретаря, поскольку при Ленине эта должность вообще ничего не значила. Большевики считали, что бюрократия должна быть подконтрольна. И до 1957 года каждый член партаппарата понимал, что если он совершит ошибку – безнаказанным не останется. Сталин лично выступал гарантом того, что бюрократия не получит всевластия. Когда он умер, его пытались заменить коллективным руководством, но Хрущев взял власть в свои руки и вскоре стал единоличным лидером.

Мало кто знает, что преемником Сталина мог стать Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко – молодой энергичный политик, заместитель Председателя Совета Министров, который во время войны возглавлял Центральный штаб партизанского движения и был руководителем Белоруссии. Но Хрущев, Берия, Молотов и остальные его быстро отодвинули, а в 1954 году отправили руководить Казахстаном. Потом Хрущев при поддержке Молотова и Кагановича сумел избавиться от Берии, который был из них самым талантливым, но и самым опасным для всех, в том числе и для ближайших соратников.

До того как главой СССР стал Хрущев, оставаясь при этом в должности Первого секретаря ЦК КПСС, номером один в стране считался тот, кто занимал пост Председателя Совета Министров. Именно этот пост занимал Сталин, и все привыкли к тому, что Председатель Совета Министров – человек номер один. С 1953 года таким человеком был Маленков.

Хрущев быстро стал многих раздражать, тем более, что все помнили, как он себя вел при Сталине: он был рубаха-парень, весельчак и хохотун. Теперь он стал хозяином, начал всем хамить, кидать указания, перетягивать на себя все возможные полномочия.

По сути, как бы ни пытались вводить в стране коллективное руководство, вся советская система была заточена на единовластие. Позже, когда меняли уже Хрущева, очередное руководство пришло к власти тоже под лозунгом коллективности. И сначала руководителей действительно было трое – Брежнев, Подгорный и Косыгин. А потом все равно все закончилось единоначалием.

Придя к власти, Хрущев начал постепенно формировать тот партийный аппарат, какой хотел видеть. В 1953 году Маленков выступал с большим докладом перед партийным активом и критиковал бюрократию. Говорил, что в стране бюрократы обнаглели, народ живет очень плохо, люди жалуются, и так далее. Секретари обкомов испугались, что их, как в 1937 году, начнут за любую ошибку расстреливать. Но Хрущев после доклада Маленкова добавил, что все сказанное было правильным, но нельзя забывать о том, что аппарат является опорой власти.

Еще одно обстоятельство надо отметить. Создание КГБ в 1954 году привело к двум важным вещам. Во-первых, у сотрудников спецслужб забрали функцию контроля над партийными органами. Теперь начальник управления КГБ в области не мог следить за секретарем обкома, что бы тот ни делал. И второе – у госбезопасности была отобрана функция тотального контроля над экономикой. К чему это привело? Начиная с 1957 года отношения в экономике попали в руки партийного аппарата и сразу же стали обрастать разными неформальными отношениями. Появились понятия блат, нужные люди, знакомства, по звонку достать, и так далее.

С другой стороны, Хрущев предпринял уже после попытки переворота 1957 года удивительный для партийного руководителя шаг: он расколол партию. Он ввел двойные – промышленные и сельскохозяйственные – отделы партии. Это фактически была попытка из одной партии создать две, хотя бы во избежание партийной монополии на местах. И хотя она была, возможно, одной из самых разумных реформ Хрущева, но настроила против него его главную опору – партаппарат, что в результате его и погубило.