он там мысленно тебе наговорил, я ничего не слышала. Но, похоже, что драконы чуют девственниц.

– Чуют? – Хильдика захлопала ресницами. – Как это – чуют.

– Помнишь, всегда говорят – драконы любят девственниц. Скорее всего, тут какая-то магическая особенность, – я снова остановилась возле окна, глядя на море, над которым уже сияло солнце, похожее на рыжий апельсин. – Драконы каким-то образом чувствуют, когда рядом дева. Они почувствовали меня, когда я подслушивала их болтовню на озере…

– Почувствовали тебя? – переполошилась Хильдика.

– Не меня – принца, – возразила я и добавила почти так же неуверенно, как моя подруга: – Меня – девушку…

Как будто были сомнения в том, что я – девушка. Хотя, порой я сама забывала об этом, привыкнув даже думать о себе в мужском роде.

– Значит, они уже раскрыли тебя! – Хильдика прижала ладони к щекам.

– Ты уверена? – я сухо усмехнулась. – Если бы это было так, герцог Тюнвиль точно не пытался бы прибить принца Альбиокко. А он пытается. И вчера я видела короля, когда он притащил разбойников Ламброзо. Он ничего не сказал про озеро. Но, конечно, мог приберечь это для особого случая, с драконов станется. И всё-таки, это странно… Не могу понять, в чём тут секрет.

– Мы совсем утонули во лжи, – залепетала вдруг Хильдика и принялась заламывать руки. – Анча! Это не приведёт к добру! Чем дольше мы молчим, тем больше всё усложняется! Если бы правду о смерти твоего брата не скрывали, если бы сразу сказали обо всём…

– То что? – я повысила голос, перекрывая её причитания. – Ну, что бы тогда было? А я тебе скажу. Сейчас бы мой отец гнил где-нибудь в подвале у Ламброзо или у любого другого доброго лорда нашего королевства, а принцесса Аранчия ублажала бы тюремщика, и хорошо, если бы в качестве жены, а не конкубины. Чтобы терпеть унижения и зуботычины, и чтобы растить детей от ненавистного человека!.. Я уже молчу про то, какие бы тут побоища происходили, пока лорды решали, кому из них достанется корона Солерно. Половина королевства бы полегла! Но тебе, конечно, главное – личное спокойствие. Или дело в герцоге Тюнвиле? Он красавчик, да ещё на дудке играет…

– Ты повторяешься! – Хильдика вскочила на ноги с прытью, какой я от неё не ожидала. – Уже говорила и про герцога, и про дудку. И я говорила тебе, как к нему отношусь. Он хотел убить тебя! И ты считаешь, что я могу желать брака с таким человеком? Твоя беда в том, Анча, что ты вообразила, что одна беспокоишься о судьбе города и его жителей.

– Ещё кто-то беспокоится? – я была удивлена её вспышкой, но пылкие речи ничуть меня не убедили.

Наоборот, я испытала раздражение, что Хильдика полезла не в своё дело. А дела королевства были не её делом, это совершенно точно.

– Не ехидствуй, – бросила она мне в лицо. – Только и ты не думаешь о Солерно. Ты думаешь только о себе.

– Вот как? – деланно изумилась я.

– Зачем ты ввязалась в драку? Тем более, если знала, что герцог Тюнвиль хочет тебя убить? – Хильдика упрямо вскинула голову. – Зачем ты всё время показываешь драконам, какая ты гордая, независимая? Чего ты хочешь этим добиться? Было бы уместнее вести себя с покорностью!

– С покорностью? Да мне противно само это слово! – заорала я, уже не заботясь, что нас могут услышать слуги, драконы, да хоть ангелы небесные.

Обычно Хильдика пугалась, когда я повышала голос, но не в этот раз.

– А слова «безрассудная глупость» тебе не противны? – крикнула она мне в ответ.

– Ах ты… – начала я, ещё не зная, что хочу сказать, но тут звякнул медный колокольчик, и мы замолчали, как по волшебству.

Слугам было приказано беспокоить нас в наших покоях только по особым случаям. И теперь, судя по всему, был именно такой случай.

– Пойди, узнай, что там, – велела я, и Хильдика послушно отправилась к двери.

Я вытерла лоб рукавом. Ну мы с Хильдикой и клуши. Раскудахтались… вернее, разорались на весь дворец. Надо быть осторожнее.

Моя подруга вернулась, и на ней лица не было.

– Что ещё? – спросила я, ожидая любой плохой новости – от объявленной войны до светопреставления.

– Там посланник от короля Рихарда, – сказала Хильдика, запинаясь. – Его величество просит вас, ваше высочество, присутствовать на королевском суде. Приехал граф Ламброзо… Они ждут в главном зале…

Это было очень не вовремя, но с верховными королями не спорят. Тем более что приезд Ламброзо был неприятной неожиданностью. Ему, вообще-то, было запрещено появляться в Солерно. Но король Рихард, похоже, решил всё по-своему.

– Пойду, – сказала я мрачно. – Договорим потом.

– Переоденься, – сказала Хильдерика растерянно и виновато.

Она мигом принесла мне свежую рубашку, камзол и алый шёлковый кушак. Хотела надеть на меня ещё и золотую цепь, но я отказалась.

– Незачем, – отрезала я и взяла валявшийся на столике берет с ало-чёрным пером.

– Я пойду с тобой… – Хильдика смотрела на меня больными глазами.

Наверное, было стыдно за то, что наговорила. Но меня этот взгляд ничуть не тронул.

– Незачем тебе туда, – я надела берет, одним движением сдвинула его на правое ухо, и подпоясалась, туго затянув узел кушака на талии. – Сиди здесь. По крайней мере, сюда герцог Тюнвиль не придёт. Не совсем же он спятил.

– Хорошо, – кивнула Хильдика. – Будь осторожней, пожалуйста.

– Обязательно, – пообещала я, не глядя на неё. – Буду ходить, как акробат по хрустальным рюмочкам.

Я вышла из комнаты, с трудом сдержавшись, чтобы не хлопнуть от души дверью. Но сейчас предстояло дело более важное, чем хотелки герцога Тюнвиля. Да и по ту сторону коридора ждали слуги. Им не надо знать о размолвке между принцем и принцессой. А размолвка была. Впервые за семь лет. И Хильдика…

Впрочем, не она была виновата. Это были виноваты драконы. Только когда они появились, всё пошло не так, как надо. И я понятия не имела, чем это всё закончится. Я даже не знала, чего ждать от предстоящего королевского суда. Правда, конечно, на моей стороне. И то, что король притащил сюда людей Ламброзо не как гостей, а как пленников – это