А что же Хокинс? Он, как представляется, тоже не остался на месте, но и не побежал следом за матросами. Не имело смысла: позади всех, далеко отстав, ковылял Сильвер. Возможно не один, с Аланом, – тот после укуса змеи был далек от лучшей своей физической формы. Держаться у них за спиной – значит, пропустить развитие событий. А попадаться на глаза одноногому Хокинс уже не рискнул бы… Ситуация менялась стремительно, и о былом приятельстве юнги Джима с судовым поваром лучше было позабыть.

Но он чуть раньше матросов понял, куда мог плавать ялик с «Испаньолы» – знал о существовании блокгауза, знал, что его собирались использовать в качестве сухопутной базы при поисках клада…

И Джим двинулся туда, к частоколу. Напрямик, опередив и матросов Эндерсона, и Ливси с остальными пассажирами утонувшего ялика.

Эндерсон несколько позже сообразил, куда направляются кладоискатели. Про блокгауз он тоже знал, как и прочие ветераны Флинта. И семеро матросов с боцманом во главе поспешили к бревенчатой крепости.

О том, что произошло дальше, достаточно точно поведал нам доктор Ливси. Надо лишь немного, совсем чуть-чуть задуматься над его рассказом. Слово доктору:

«Пробежав еще шагов сорок, мы выбрались на опушку леса и оказались перед частоколом. Мы подошли как раз к середине его южной стороны. А в это самое время семеро разбойников с боцманом Джобом Эндерсоном во главе, громко крича, выскочили из лесу у юго-западного угла частокола».

Крайне любопытно было бы уточнить, что именно громко кричали матросы?

Не верится, что они орали что-то вроде: «Ну держитесь, стрекулисты тонконогие, сейчас вас на шашлык резать будем!»

Скорее крики были недоуменные: «Что за стрельба? Что происходит?!»

Допустим, не расслышал доктор содержание криков. Не будем придираться и позволим ему продолжать свой рассказ:

«Они остановились в замешательстве. Мы со сквайром выстрелили, не дав им опомниться. Хантер и Джойс, сидевшие в укреплении, выстрелили тоже. Четыре выстрела грянули разом и не пропали даром: один из врагов упал, остальные поспешно скрылись за деревьями».

Черт возьми… Даже обидно за доктора. Что ж он не написал хотя бы, будто у пиратов в руках были ножи, а лица злобные-злобные? Что смертью грозили, на куски грозились порезать? Про пистолеты присочинил бы, в конце концов… Но он выдал нам дикую историю про многоликую пушку «Испаньолы» и посчитал, что дело сделано: ни у кого теперь сомнений в агрессивности матросов не осталось.

Доктор не прав, картина совсем неприглядная получается: выбегают из леса безоружные матросы, что-то кричат. Увидев начальство, остановились. Ничего враждебного не сделали… И тут по ним залп. Из четырех мушкетов. С двух сторон.

За что?

Давайте на секунду представим, что доктор прав. Эндерсон и матросы бегут из леса с мыслью кого-то зарезать. Они камикадзе. Их семеро, у них ножи. Против них пятеро с четырьмя мушкетами и расстояние не очень велико.

Два мушкета подмокли и выстрелить не могут, но матросы этого не знают. Но не знают и о двоих, засевших в крепости, так на так и получается…. То есть люди Эндерсона могут ожидать четырех выстрелов в свою сторону. Если даже каждая мушкетная пуля попадет в свою цель (с десятка метров и «Смуглая Бесс» не подведет), хотя бы трое до врагов добегут. Ранят кого-то ножом, или даже двух. При большой удаче даже насмерть кого-то одного пырнут, прежде чем добежавших забьют прикладами, изрубят катлассами, застрелят в упор из пистолетов.

Пусть так. Пусть осерчали именно до такой степени матросы на свое начальство – готовы заплатить семью своими жизнями за пару ранений, нанесенных врагам. Злы неимоверно… И в самом деле, что за дела – всего лишь двойная порция грога по любому поводу? Почему, перо им в бок, не тройная?!

Осерчали. На смерть идут бестрепетно, на стволы грудью, лишь бы кровушку пустить хоть кому-то из постылых начальников.

Но что же кровожадные злодеи остановились тогда? Замешательство у них отчего произошло? Может, думали, что эти пятеро, как в лес вошли, мушкеты все свои выкинули? И тесаки заодно? И руки друг другу связали?

И тут такой афронт – не связаны руки… Поневоле остановишься в замешательстве.

Ну ладно, остановились и остановились. Попали под залп. Одного потеряли. Шестеро на ногах, у врагов разряжены мушкеты. Лучшего шанса уже не будет – подбегай, кромсай стрекулистов! Но отчаянные смертники, героические камикадзе отчего-то потеряли весь запал: драпают без оглядки и скрываются за деревьями.

Вновь предоставим слово Ливси:

«Снова зарядив ружья, мы прокрались вдоль частокола посмотреть на упавшего врага. Он был убит наповал, пуля попала прямо в сердце».

Ружья в отрывке целиком и полностью на совести переводчика, и это не единственный случай, когда он путает их с мушкетами. В руках у доктора и сквайра были именно мушкеты, ружье Трелони подмокло и находилось в руках капитана, к стрельбе в тот момент не пригодное. В оригинале сказано не «зарядив ружья», а after reloading, – т. е. «после перезарядки», без указания типа оружия.

Но вернемся к повествованию доктора:

«Успех обрадовал нас. Но вдруг в кустах щелкнул пистолет, у меня над ухом просвистела пуля, и бедняга Том Редрут пошатнулся и во весь рост грохнулся на землю. Мы со сквайром выстрелили в кусты. Но стрелять пришлось наудачу, и, вероятно, заряды наши пропали даром».

Разнобой какой-то… Нестыковка. Пираты скрылись за деревьями. Пуля прилетела из кустов. Кусты растут под теми самыми деревьями? Допустим. Но это густые кусты. Выстрел произведен с близкого расстояния, а стрелявшего доктор не видит, палит со сквайром наугад, наудачу.

Можно утверждать, что дистанция прозвучавшего выстрела – меньше десяти метров.

Такое уж оружие пистолеты тех времен – дуэль из них на тридцати шагах крайне редко заканчивалась ранением, противники обменивались безвредными выстрелами и считали долги чести оплаченными. Если дуэлянты всерьез намеревались друг друга прикончить, стрелялись с десяти шагов, с восьми, с шести. А то и вообще через платок.

Кусты, сквозь которые в нескольких метрах не разглядеть человека, не просто густые, а очень густые. Матросы после залпа убегали в панике. Неудивительно… Удивительно другое – с чего они, стараясь побыстрее унести ноги, полезли в самую чащу, в самую гущу ветвей? Зачем с трудом продирались сквозь густой кустарник? Чтобы потерять время и подставить спину под новые выстрелы?

Матросы, кстати, перед залпом остановились возле угла частокола. Возле юго-западного, как уточняет доктор. А он сам со спутниками – примерно посередине южной стороны частокола. Зачем матросам ломиться сквозь густые кусты, если они торопятся побыстрее покинуть зону обстрела? Не проще ли отбежать за угол? Два шага – и от пуль прикрывают толстые колья. Держаться к ним вплотную, чтоб не попасть под выстрелы из сруба, и отступать вдоль частокола на север…

Нет, чтобы сохранить остатки логики в рассказе доктора, надо разнести кусты и деревья в пространстве. Признать: матросы Эндерсона убежали в одну сторону, а пуля прилетела с другой.