Поняв, что зашла слишком далеко и что ее поведение может вызвать подозрение, Александра дала задний ход.

– Что ж, прошу меня извинить. Я спросила, не подумав. Но поймите же: у меня есть основания для тревоги! Вы через два месяца выходите замуж, и…

– Нет. Не выхожу.

– Это что еще за речи?

– Очень простые: я больше не хочу выходить замуж за Питера Осборна. Сейчас же напишу ему письмо, а также уведомлю об этом мать и Джонатана.

У Александры задрожали ноги; она вовремя оперлась о кресло. То, что происходило, было хуже, чем она могла предположить.

– Но это же безумие! Почему вы решили порвать с ним? Потому лишь, что за вами ухлестнул светский волокита?

– Джанни никакой не волокита. Он… о таком мужчине я всегда мечтала, такого всегда ждала, сама не отдавая себе в этом отчета…

– Делия, умоляю, одумайтесь! Разве мыслимо разбивать жизнь себе и молодому человеку высочайших достоинств, каковым является Питер, из-за каприза летней ночи, из-за встречи на балу?

– Для меня это далеко не первый бал и не первая встреча. Чувства, которые я испытываю, невозможно описать…

– Я бы назвала это приступом лихорадки, от которого вы быстро излечитесь. Уж не воображаете ли вы, что ваш сказочный синьор женится на вас?

– Хотите, поспорим? Я знаю, что он попросит моей руки и что я отвечу согласием.

– Не только вашей руки, но и приданого! – с горькой иронией бросила миссис Каррингтон. – Значит, и вы такая же, как все остальные? Перспектива обзавестись титулом вскружила вам голову. Не думала, что вы так легкомысленны!

– Он никакой не охотник за приданым, и вам это отлично известно! – вскричала Делия, побледнев от гнева. – Мне совершенно все равно, герцог он или простой мусорщик. В нем достаточно обаяния, чтобы любить его не за титул.

– Еще посмотрим, как к этому отнесутся в семье. Вы не сможете выйти замуж без ее согласия. Впрочем, я совершенно спокойна: господин де Фонсом не попросит вашей руки. У него не хватит смелости!

– Не соблаговолите ли объяснить, что может ему в этом воспрепятствовать? К тому же, сделает он мне предложение или нет, уже не имеет большого значения. Я никогда не выйду замуж, мечтая о другом мужчине: ведь это значило бы обречь себя на несчастье и презрение. А теперь позвольте мне побыть одной. Мне необходим сон.

– Надеюсь, проснувшись, вы вспомните о здравомыслии. Вернемся к этому разговору позднее.

Не в силах больше сдерживать ярость и горе, душившие ее, Александра пулей вылетела из номера Делии. Делия не обратила внимания на грохот захлопывающейся двери: она снова улыбалась отражению в зеркале и своей прекрасной мечте.

Решительно заперев дверь, соединяющую спальню с маленькой общей гостиной, она улеглась спать. Перед этим она распорядилась, чтобы два часа пополудни ей подали чаю, тостов и фруктов. Они с Фонсомом договорились о встрече в четыре часа у Элейн Орсеоло.

«Рано утром я пришлю ей покаянный букет, – пообещал молодой человек – Потом придется предпринять все возможное, чтобы переманить ее в наш лагерь. Нам потребуются союзники…»

Сон Делии был глубок: ее измотала бессонная ночь и первая стычка с Александрой. Она уснула, едва коснувшись головой подушки.

Александра, вернувшаяся к себе в номер с истерзанным сердцем, приняла холодный душ, потребовала завтрак и побольше кофе, завернулась в пеньюар из свежего батиста и улеглась, чтобы спокойно поразмыслить. Происшедшее казалось ей ужасным, немыслимым, возможным только в страшном сне. Чем обернулась для нее знаменитая ночь Искупления, которую она ждала как кульминации своего путешествия! Разве можно было предположить, что встреча Делии и Жана приведет к такому результату? Впрочем, ненавидя увертки и вполне способная признать собственные ошибки, она пришла к выводу, что судьба наказывает ее по заслугам. Она затеяла игру с огнем, упорно стремилась в Венецию, а главное, прогнав Фонсома от себя в Средиземноморском экспрессе, потом опять стала искать встречи с ним, питая тайную надежду снова завоевать его, воображая, что он тоже стремится к ней; она уже затеяла с ним любовный диалог, который был так глупо прерван! Если она стремилась в Италию, то только ради него, и вполне могла добиться желаемого. Его первый вчерашний взгляд выдавал восхищение, однако гордыня заставила его отступиться. А потом его встретила Делия – Бог знает где, Бог знает как…

Она испытывала угрызения совести из-за ярости, которую только что не сумела сдержать. Если и ее саму отделяло от падения каких-то полшага, то как могла сопротивляться вдохновенному развратнику восемнадцатилетняя девушка?

Ведь он подлинное чудовище, раз посмел предложить брак незнакомой девушке спустя всего несколько недель после того, как умолял снизойти Александру! Уж не о мести ли он помышляет? Конечно, иначе и быть не может!

Приободренная этой догадкой, способной исцелить ее уязвленное самолюбие, Александра решила немного отдохнуть. Проспав несколько часов, она нарядилась с обычной для себя тщательностью и решила, что настало время вернуться к разговору с Корделией. Однако на ее стук в дверь ответа не последовало. Выглянув в окно, она увидела девушку уже в гондоле, уносившей ее в сторону Большого канала. Перед ней лежал букет цветов, из чего миссис Каррингтон заключила, что она направляется к Элейн просить прощения. Сопровождать ее туда не было необходимости: графиня Орсеоло сумеет вправить ветренице мозги.

Успокоившись, Александра решила, что пора заняться делом. В холле отеля она распорядилась, чтобы ей заказали два места в спальном вагоне до Вены на понедельник, после чего, не желая вступать с кем бы то ни было в разговор, поднялась к себе, заказала чаю и вызвала горничную.

– Мы с мисс Хопкинс завтра съезжаем. Будьте добры приготовить наш багаж. А также сообщите Беппо, что я выхожу.

Надев шляпку и прихватив зонтик, она направилась к лодочной станции подле стены гостиницы.

– Вези меня на острова! – велела она гондольеру. – Завтра я уезжаю, поэтому хочу взглянуть на них еще разок…

На самом деле ей хотелось спрятаться от людей. Никогда больше она не вернется в этот заколдованный город, где ей была нанесена столь глубокая рана. Смотреть в небо и любоваться лагуной – этим ограничивались сейчас ее желания.

Зная, что впереди ее ждет немало тревог, она наслаждалась покоем. Зазубренный стальной нос гондолы врезался в синеву, а на горизонте вставали стены и кипарисы острова Сен-Микеле – «острова мертвых», словно напоминая ей о бренности жизни; впрочем, это зрелище нисколько ее не печалило. Ее жизнь принадлежала другому городу, где у нее не хватало времени для грустных раздумий, и она все больше уносилась мыслями за океан. В Мурано она сошла на берег и купила в стеклянной лавке пестрый золотой сервиз, каждый предмет которого подпирал дельфинчик. Делая это приобретение, она хотела вспомнить, что же такое нормальная жизнь. К тому же она никогда не могла воспротивиться желанию стать обладательницей симпатичной вещицы…