Вертикальное мышление связано с определенным способом переработки информации, результатом которого становится создание моделей и стереотипов. Его преимуществом является быстрота узнавания, стабильность и структурированность ориентаций в мире. В то же время оно имеет и негативные последствия. Создаваемые с его помощью модели-клише обладают свойствами фиксированности, трудно изменяются и поэтому тормозят развитие. Исчерпав свои ресурсы, созданные вертикальным мышлением модели становятся ловушками и не позволяют двигаться вперед. Цель латерального мышления – вносить изменения, генерировать новые идеи, избавляться от старых, а не искать доказательства. Де Боно не противопоставляет вертикальное и латеральное мышление, а отмечает, что латеральное мышление расширяет возможности вертикального мышления, делая его высокоэффективным.

По существу, Э. де Боно, выделяя вертикальное и латеральное мышление, фиксирует и разрабатывает два кардинальных для творчества противоположных и взаимосвязанных направления творческого процесса: ассоциации и диссоциации элементов информации, создание моделей-стереотипов и их разрушение.

Творчество., 2008, с. 128–129.

Весенним утром 1590 г. на знаменитую Пизанскую башню поднялся человек с чугунным ядром и свинцовой мушкетной пулей в руках. Оба предмета он бросил с башни. Его ученики, стоявшие внизу, и сам он, глядя сверху, удостоверились, что брошенные им ядро и пуля коснулись земли одновременно. Звали этого человека Галилео Галилей.

В течение двух тысяч лет, со времен Аристотеля, существовало убеждение, что скорость падения тела пропорциональна весу. Оторвавшийся от ветки сухой листок опускается медленно, а налитой плод камнем падает на землю. Это видели все. Но ведь не раз приходилось видеть и другое: две глыбы, сорвавшиеся со скалы, достигают дна ущелья одновременно, несмотря на разницу в размерах. Однако этого никто не замечал, потому что смотреть и видеть – совсем не одно и то же. И если Галилей все-таки обнаружил, что скорость падения пули и ядра не зависела от их веса, – то потому, что он усомнился в аристотелевской механике. Отсюда и возникла идея опыта… Галилей увидел проблему там, где для других все было ясно, освящено авторитетом Аристотеля и двухтысячелетней традицией.

Лук А. Н., 1978, с. 7.

Исследователи психологии творчества в своих работах обозначали способность к преобразованиям как «образную адаптивную гибкость» (Дж. Гилфорд), «конструктивную активность» (Х. Швет), «перецентрирование» (М. Вертгеймер), «способность к комбинированию» (А. Пуанкаре, А. Т. Шумилин), «реорганизацию опыта» (А. Матейко), «вариативность» (А. И. Раев, Г. И. Вергилес, К. Орф), «трансформации» (Э. Нойманн), «переинтонирование» (Б. Ф. Асафьев), «генерацию альтернатив» (Э. де Боно), «способность к неограниченному перепрограммированию» (Дж. Ниренберг), «рефлейминг» (нейролингвистическое программирование, НЛП). Все перечисленные психологические явления, на наш взгляд, – различные стороны интегрального креативного качества, они «презентируют» спектр проявлений способности к преобразованиям.