Утопая, словно в бездне, от поставленных вопросов, Алексия поджала губы, понимая, что наврать Алану было куда проще. В тот момент ей было все равно, что парень о ней подумает, ведь она не собиралась завязывать с ним серьезные отношения.

— В следующем году пойдет учиться на дизайнера.

Мужчина, видя, что Алексия не хочет с ним контактировать, со всей силы ударил по столу рукой.

— У нее своего языка нет что ли?

Алексия, выйдя из прострации, наконец, сумела проглотить, вставший в ее горле, салат. Она устала терпеть к себе такое отношение, ведь, по сути, ничем его не заслужила. В том, что она ничего не имела к своим годам, отчасти была не ее вина, как и то, что они с Аланом понравились друг другу.

— Родители кем работают?

Поднявшись со своего места, Алексия отложила вилку на салфетку, которая лежала возле ее тарелки. Она отчетливо понимала, что не сделала ничего противозаконного, чтобы чувствовать себя, как на допросе.

— Никем, и дальше что? У меня их никогда не было, я выросла в детском доме. И, знаете, я даже рада, ведь мне не надо ни перед кем отчитываться за то, что я выросла такой, какой есть.

Выйдя из-за стола, Алексия извинилась перед Ланой, которая потратила свое время на этот замечательный ужин. Девушка не имела ничего против нее, просто не любила, когда на нее давили. Она могла промолчать перед Аланом, усвоив для себя то, что парень, так или иначе, оставит за собой право выбора. Но Алан не был эгоистом. Он делал все для того, чтобы Алексии было лучше. Хоть они еще и не до конца притерлись друг к другу, Алан дал ей понять, что он никогда ее не оставит. В какой-то момент Алексия поняла, что ей всю жизнь не хватало сильного плеча, в котором она так нуждалась. В конце концов, она просто расслабилась и позволила себе быть слабой, но это не означало то, что она не могла за себя постоять, ведь она не выбирала себе такую судьбу и своих беспечных родителей.

Выйдя в прихожую, она наспех обулась, прихватила свой пуховик и вышла из дома, не обращая внимания на пререкания взрослых в столовой. Может, она и была неправа в своем поведении, но совесть ее совсем не мучила. К тому же, она, и вправду, не собиралась портить этот вечер. Она, как никто другой, старалась произвести на всех лишь приятное впечатление.

Пройдя к девушке, парень аккуратно натянул на ее голову капюшон, после чего запахнул пуховик, который та даже не удосужилась на себе застегнуть.

— С температурой хочешь слечь?

Задав вопрос, Алан попытался хоть немного призвать Алексию к адекватности, но той, по всей видимости, было все равно. Она сидела на капоте машины, устремив свой взгляд в небо, и раздумывала о чем-то своем.

— Отвези меня, пожалуйста, домой. Я соберу вещи и съеду от тебя, как только мне удастся снять для себя квартиру.

Уловив нотки серьезности в интонации девушки, парень пожалел о том, что отдал ей паспорт. Однако виноват во всей ситуации был вовсе не парень, а отец, из-за которого Алексия приняла такое решение.

Услышав за спиной звук открывающейся входной двери, Алан обернулся на крик отца, который вышел на крыльцо без верхней одежды.

— Алан, зайди в мой кабинет!

Проводив мужчину взглядом обратно в дом, Алан прижал к себе Алексию, принявшись успокаивающе гладить ее по спине. Он не хотел, чтобы знакомство обернулось скандалом, поэтому и сомневался все это время в правильности своего решения.

— Мама чайник поставила, пирог для тебя испекла. Ты ей очень понравилась, поэтому, прошу, не отказывай ей в чаепитии.

Девушка, поддавшись умиротворенному голосу парня, кивнула, тем самым соглашаясь вернуться в дом. Лана на самом деле тянулась к ней с их первых минут знакомства, и это было видно невооруженным глазом. В отличие от Рубена, который не хотел видеть в ней достойную пару для своего сына.

Спрыгнув с капота, Алексия забилась под руку к Алану, будто бы выпрашивая у него защиту. Она не хотела идти обратно в дом, но, и вправду, замерзла на морозе, пока Алан пытался унять Рубена.

Вернувшись в дом, девушка дала парню за собой поухаживать в снятии верхней одежды, а после ушла к Лане на кухню, где та вовсю заваривала им чай. Алан же, направился в кабинет к отцу, чтобы продолжить их непростой разговор.

Лана, заметив расстроенный взгляд Алексии, предприняла попытку приподнять ей настроение.

— Ой, да не обращай внимания. Они всю жизнь не могут найти общий язык.

Усадив Алексию за барную стойку, Лана достала, приготовленный для нее, подарок. Поставив перед девушкой коробку, женщина занялась пирогом, который уже успел остыть после нахождения в духовке.

— Это тебе. Сейчас в моде всякие бьюти боксы, и я решила собрать для тебя нечто подобное на свое усмотрение.

Откинув крышку, Алексия приоткрыла рот от количества косметики и всяких других штучек, которые находились в нем: повязка для волос, заколочки, гели, скрабы, тканевые макси для лица и многое другое. Она всегда мечтала о чем-то подобном, но ей было жалко тратить деньги на все это, ведь ущемляла себя ради других целей, чтобы встать на ноги в этой жизни.

Подняв взгляд на женщину, которая за это время уже успела расставить перед ними чашки с чаем, а следом и тарелки с кусочками пирога, девушка даже не сразу вспомнила о том, что ей рассказывал Алан о деятельности своих родителей.

— Но… это очень дорого.

Хоть девушка не знала точной стоимости этого бокса, ей не позволяла совесть принимать столь дорогие подарки. Если б Алексия знала, что Алан воспользуется деньгами своих родителей, то оплатил бы себе лечение сама, ведь, в конце концов, она была заинтересована в этом в первую очередь.

— Мне косметика достается бесплатно. Я не успеваю ей пользоваться. Зато теперь мне есть, кого ей радовать. Попробуешь и расскажешь, что тебе подошло, а я, исходя из этого, буду передавать тебе что-нибудь новенькое.

Алексия, почувствовав от Ланы искреннюю заботу о себе, поднялась со своего места и, пройдя к ней, крепко обняла.

— Спасибо большое.

Женщина, умилившись в который раз за вечер от такой реакции, обняла девушку в ответ, стараясь тем самым подарить ей все свое тепло, которое ей было не с кем разделить долгое время.

— Вы с Аланом замечательно смотритесь вместе. А еще, я впервые вижу его таким заботливым к кому-то, кроме меня.

Хлюпнув