Магдалена вновь взяла себя в руки и задала папскому легату вопрос:

— А какую цель вы, собственно, преследуете своими исследованиями «Книг Премудрости»? — Не дождавшись ответа от смутившегося Джустиниани, она продолжила: — Я хочу сказать, что не ради же эликсира. С трудом могу себе представить вас или его святейшество Папу Климента в роли канатоходцев… — Она испуганно осеклась.

Климент! Последнее слово, произнесенное умирающим Рудольфо! Магдалена надолго погрузилась в раздумья, пока хриплый голос Джустиниани не вернул ее к реальности:

— Мы откроем вам правду, дева. Стеганографы ватиканской библиотеки расшифровали в криптограммах Тритемия слова «сокровища храма царя Соломона». Криптологи все еще продолжают работу, но, к сожалению, пока безрезультатно… — Кардинал запнулся.

— Как вам известно, — подхватил Иоанн Патричи, — Папа Юлий своей страстью к строительству опустошил казну Ватикана. Более того, его преемники Лев и Адриан наделали кучу долгов, поставивших папство в зависимость от Борджиа, Фуггеров и других кредиторов. Обнаружение храмового сокровища царя Соломона спасло бы его святейшество от крайней нужды.

В голове у Магдалены проносились мириады мыслей, не желавшие складываться в целостную картину.

— И все же я не понимаю, — пробормотала она наконец себе под нос и тем самым привлекла особое внимание папского легата, — почему именно через меня вы пытаетесь выйти на «Книги Премудрости»? Ведь существуют еще восемь Незримых!

— Дева Магдалена! — возмущенно воскликнул Джустиниани. — Так назовите мне хотя бы одного из них. Безусловно, существуют предположения, но каждый, с которым мы заговорим об этом, будет гневно отрицать свою принадлежность к Незримым. Тритемий же сам признался в этом в своих криптограммах. Почему — сие нам неведомо. Он и его преемник Рудольфо — единственные Незримые, которые невольно, в силу несчастливых обстоятельств выдали себя. Я бы хотел сделать вам одно предложение, дева…

Магдалена вопросительно посмотрела сначала на кардинала, потом на дворцового прелата.

Кардинал, который все переговоры вел, опершись локтями на стол и подавшись вперед, выпрямился в своем кресле и положил ладони на стол, словно собираясь провозгласить нечто крайне важное.

— Если вы откроете нам место, где хранятся «Книги Премудрости», это не причинит вам никакого вреда. Его святейшество Папа Климент VII, по приказу которого мы находимся здесь, ни в коей мере не интересуется наукой, светящимися грибами, людьми-невидимками и эликсиром, позволяющим преодолевать силу притяжения. Болтовня о конце света, который человечеству пророчили уже не единожды — кстати, последнее предсказание относится к нынешнему году, — также едва ли найдет у него отклик. Его святейшество интересуется исключительно сокровищами царя Соломона. Его святейшеству нужны деньги, больше, чем в состоянии принести все индульгенции в мире. Это означает, что Папа Климент уступил бы вам все научные открытия из «Книг Премудрости».

Магдалена в растерянности закрыла лицо руками. Даже если бы она была готова совершить предательство, она не смогла бы это сделать, поскольку тайник был неизвестен ей самой.

Убежденный в обратном, Джустиниани растолковал ее колебания как желание хорошенько продумать чреватое последствиями решение.

— Мы даем вам сутки, чтобы принять решение, — бросил он довольно раздраженно. — Завтра в это же время, в приемной!

Не отнимая рук от лица, Магдалена всхлипнула:

— Я не могу… даже если бы хотела… я не могу…

Кардинал вскочил, с грохотом опрокинув кресло.

— Пошли! — прошипел он дворцовому прелату. Тот в ярости распахнул дверь. На ходу кардинал еще раз обернулся и выкрикнул, громко и угрожающе: — Одни сутки! И хорошенько подумайте, стоит ли вам и дальше отмалчиваться. Инквизиторы-доминиканцы все еще в монастыре!

Дверь с треском захлопнулась.

В полном отчаянии Магдалена отправилась в свою келью. Ей казалось, что доминиканцы преследуют ее по пятам и могут снова обвинить ее. Охваченная страхом, она, не раздеваясь, рухнула на кровать.

Магдалена лихорадочно размышляла. Кому она еще могла доверять?

Сомнительному кардиналу Джустиниани? Маттеусу Шварцу, бывалому путешественнику, которому взбрело в голову ухаживать за ней, циркачкой? Или Свинопасу, библиотекарю? Скорее последнему.

Возвращаться к бродячим артистам было бессмысленно. Наверняка труппу возглавил Форхенборн, и своими показаниями доминиканцам он явно преследовал цель коварным способом избавиться от Магдалены. Недаром она с самого начала воспринимала зазывалу как опасного интригана.

В памяти часто всплывала нежданная встреча с внезапно ожившей Ксерантой. В такие моменты она ловила себя на мысли, что все это ей приснилось. Ненависть обеих друг к другу была безгранична. Уже дважды гадалка покушалась на ее жизнь, а значит, она попытается сделать это и в третий раз.

Магдалена вспомнила о защищенной жизни в монастыре Зелигенпфортен, где ей никогда не приходилось беспокоиться о своей безопасности, и она с ностальгией подумала о том созерцательном времени. Такова уж особенность нашей памяти — хранить лишь приятное, а все скверное забывать.

Ад, которым ей тогда казалась монастырская жизнь, теперь виделся вполне безобидным чистилищем. Но возврат все равно был невозможен, ибо по неписаному закону послушница, которая однажды покинула монастырь, не имела права туда возвращаться.

В своем смятении Магдалена дошла до того, что была готова проклинать Рудольфо, втравившего ее во все эти несчастья. Мысленно оглядываясь назад, она все четче осознавала, что никогда по-настоящему не любила канатоходца. Лишь любопытство неискушенной девы толкнуло ее в его объятия.

Единственный, кто мог бы помочь ей выбраться из этой практически безвыходной ситуации, был Маттеус Шварц, посланник имперского графа Фуггера. Никогда раньше Магдалене не встречался такой красивый, обаятельный и в то же время столь противоречивый мужчина, с одной стороны расчетливый и холодный, а с другой — чувствительный и чистосердечный, как мальчишка. Она просто не могла поверить, что он и был тем самым беспощадным, не знающим снисхождения заимодавцем, перед которым трепетали даже Папа и император.

Ведь именно этот человек предложил ей, молоденькой послушнице из Зелигенпфортен, место в банкирском доме Фуггеров, осыпал ее лестью и обещал розовое будущее. Внутренний голос подсказывал Магдалене: держись подальше от этого человека. Счастье часто приходит в красивых одеждах, а под ними скрываются нищенские лохмотья.

Пока Магдалена лежала на кровати, сплетя руки на затылке и уставившись в потолок, наступил вечер. Мелодичный звон вечернего колокола позвал на ужин, но у Магдалены не было аппетита. Неожиданно отворилась дверь.