– У меня нет никаких причин отказывать вам в этой просьбе, Михаил Павлович, однако хочу подчеркнуть, что наступление следует произвести как можно скорее. Враг не сегодня-завтра возобновит штурм города, и может так случиться, что мы будем вынуждены оставить южную часть Севастополя. Готовы ли вы уложиться в столь малый временной срок для подготовки нанесения удара?

– Да, – без колебания подтвердил Ардатов, – я полностью согласен с предложением генерал-майора Попова о наступлении на врага со стороны Инкермана. Думаю, что понадобится несколько дней, чтобы внести окончательные коррективы и подготовить войска к сражению.

Этими словами Ардатов полностью отрезал себе все пути к отступлению, и в случае неудачи ему не на кого было бы жаловаться, обвиняя в своих просчетах. Поэтому Горчаков тут же в присутствии военного совета объявил о назначении Ардатова командующим предстоящей операцией, и его решение было закреплено соответствующим приказом.

Назначая дату удара по вражеским позициям, граф Ардатов всего лишь на один день опередил своего противника, генерала Пелисье. Желая реабилитироваться перед своим императором за прошлые неудачи, командующий Восточной армией собирался 18 сентября предпринять новый штурм севастопольских бастионов, до наступления холодов захватить южную часть города и уничтожить стоявшие в бухте корабли Черноморского флота. Это бы позволило Пелисье объявить, что основная задача этой войны выполнена и французские войска могут возвращаться домой.

Новость о победе над Севастополем была нужна официальному Парижу, как глоток воздуха утопающему. Тайно купленные русским царем парижские газеты колоритно описывали все тяготы и невзгоды, претерпеваемые французскими солдатами на далекой чужбине. Последние репортажи корреспондентов о неудачном штурме Малахова кургана были своеобразным холодным душем, что остудил многие горячие головы поклонников Второй империи. Теперь единственное, что волновало парижан, да и всех остальных французов, когда же закончится эта затянувшаяся война.

Намереваясь на этот раз обязательно взять Севастополь, Пелисье снизил численность обсервационных сил до пятидесяти тысячи человек. Все остальные солдаты из почти стотысячной армии союзников были отправлены в штурмовые колонны: сорок шесть тысяч против Корабельной стороны и четырнадцать тысяч против Городской стороны.

Тылы обсервационных сил со стороны оврагов Килен-балки прикрывали английские дивизии генерала Бентинга и Кордингтона вместе с восемнадцатью орудиями, которые занимали очень выгодное положение и могли простреливать насквозь все подходы к британским позициям.

На случай внезапной атаки русских имелась шотландская бригада Камерона в качестве резерва. Этих сил, по мнению британского командующего, генерал-лейтенанта Симпсона, было вполне достаточно, чтобы отразить нападение врага или, в худшем случае, продержаться до подхода главных британских сил, дивизий Бернара и Ингленда.

На Федюхиных высотах, прикрывавших подход к Сапун-горе, главному оплоту тыловой обороны союзников, находилась французская пехота общей численностью восемнадцать тысяч человек при сорока восьми орудиях под начальством генерала Гербильона.

На правой, восточной, возвышенности располагалась первая бригада дивизии Фоше с шестью орудиями. Рядом с большой балаклавской дорогой, в господствующем пункте среднего возвышения, стояла вторая бригада той же дивизии и часть бригады Вимпфена при шести орудиях. Левую же, западную, возвышенность занимали войска Каму, которые прикрывали подход к реке Черной и имели также шесть орудий.

Высоты Гасфорта были заняты сардинскими войсками числом в девять тысяч человек при тридцати шести орудиях под начальством генерала Ла-Мармора. На правом крыле, примыкая к речке Варнутке, стояла дивизия Моро, на левом фланге – дивизия Тротти; а позади, в резерве, – бригада Джустиниани, четыре эскадрона кавалерии полковника Савоару и крепостная артиллерия.

Все пространство Балаклавской долины между Гасфортовыми и Федюхиными высотами прикрывали кавалеристы генерала Морриса вместе с британской кавалерией генерала Скерлета общей численностью в тридцать эскадронов. Турецкий корпус, состоящий из десяти тысяч человек под началом Али-паши, занимал высоты правее села Камары. Генерал д’Алонвиль, с двумя батальонами пехоты и двенадцатью конными орудиями, стоял на биваках в Байдарской долине.

В случае атаки русских войск на реке Черной союзники могли выставить против них до тридцати пяти тысяч человек, а затем должно было подойти подкрепление в виде кавалерии Скерлета и французских частей с главных позиций на Сапун-горе.

Такова была дислокация вражеских войск, которая уже была хорошо известна графу Ардатову, благодаря умелой работе разведки, большей своей частью состоявшей из балаклавских греков. Постоянно рискуя быть схваченными врагами, они регулярно приносили драгоценные сведения о силе противника с противоположного берега реки, разделявшей воюющие стороны.

Именно эти сведения легли в основу наступательного плана Михаила Павловича, который предполагал нанесение по обсервационным позициям врага не одного, как это было озвучено на совете у Горчакова, а сразу двух равноценных по своей силе ударов. Это была очень необычная тактика для того времени, и поэтому, опасаясь саботажа со стороны генералов, граф до последнего дня держал общий замысел операции в строгом секрете.

По замыслу Ардатова, один из ударов следовало наносить со стороны Инкермана по британским позициям, которые были не столь хорошо укреплены, как это полагали в штабе Горчакова. Гордые британцы не извлекли должного урока из прошлогоднего наступления русских и всего лишь увеличили число своих батарей и караульных секретов.

Наступление на английские позиции было поручено корпусу под командованием генерал-адъютанта Реада. В его состав входили батальоны Бородинского полка, солдатам которого отводилась важная роль в будущем сражении.

Михаил Павлович хотел лично повести своих подопечных в бой, но должность командующего наступлением делала это намерение невыполнимым. Поэтому общее командование батальонами было возложено на полковника Штольца, человека жесткого, но, как показали учения, весьма талантливого и способного к импровизации. Его Ардатов изначально готовил к роли своего заместителя, на случай собственной гибели или ранения, но судьба внесла свои изменения в планы графа.

Второй удар предполагалось нанести в направлении Гасфорта отрядом, во главе которого стоял генерал-майор Попов, вместе с Ардатовым разработавший этот план. Им предстояло разгромить сардинцев и, угрожая возможным ударом по Балаклаве, главной базе англичан, выманить на себя французские силы, прикрывающие Федюхины высоты.

Чтобы хоть как-то ослабить натиск противника на отряд Попова, в который входил Смоленский полк, второе детище Ардатова, отряд генерал-лейтенанта Липранди должен был связать главные силы врага отвлекающим боем у Трактирного моста.

С этой целью была начата демонстративная переброска части сил к переправе через реку Черную, дабы утвер дить противника в мысли о скором наступлении русских войск именно в этом месте. Вражеские лазутчики быстро донесли об этом генералу Симпсону, а тот в свою очередь известил Пелисье.