Дама отчитывала своего шаловливого отпрыска, и по мере того, как она строгим и даже злым голосом говорила что-то, мальчик бледнел, улыбка исчезла с его личика, под конец он был готов расплакаться. Удовлетворенно качнув головой, дама повернулась ко мне – она снова была в великолепном расположении духа.

– Мои дети хотят перед вами извиниться, – сказала она нараспев. – Это вина моего сына Сергия. Оля – чрезвычайно разумная девочка, а вот ее брат… Он всегда готов играть и… и… и….

Дама нервно закусила губу, подыскивая подходящее немецкое слово. Она строила фразы безукоризненно, и я решила, что она наверняка жила в Германии некоторое время: мои герцословацкие знакомые, изучавшие немецкий язык у себя на родине, знают великолепно грамматику, но у них не хватает практики, и им совершенно незнакомы разговорные выражения.

– Шалить, – подсказала я даме, к которой немедленно почувствовала симпатию.

– Да, да, играть и шалить, – с облегчением подхватила незнакомка. – Сергий!

В ее голосе снова послышались металлические нотки. Мальчик подошел ко мне и по-немецки сказал:

– Я не хотел… Извините меня, пожалуйста. Мне очень жаль… Это больше никогда не повторится…

– Ольга! – Дама, как главный режиссер, следила за ходом постановки. Девочка (в ее глазах блестели слезы) подошла к моему креслу и присоединилась к извинениям брата.

– Вот ваш мяч, – протягивая детям игрушку, сказала я. В глазах мальчика сверкнул восторг, однако он не решился взять мяч, а с опаской посмотрел на мать.

– Вы сегодня достаточно натворили, – сказала она по-немецки. – Отправляйтесь в свою комнату!

– О, не будьте так строги! – сказала я, изменив свое изначальное впечатление об этих детях – возможно, они были слишком резвые, но милые и воспитанные. – Мне вовсе не хочется, чтобы Сережа и Оля отправлялись в комнату и сидели там – ведь погода сегодня такая солнечная!

– Ну, мама! – сказали в один голос дети и затараторили что-то по-герцословацки. Я видела, что дама колеблется между желанием проявить педагогическую строгость и несомненной материнской нежностью. Наконец, подняв вверх палец, она призвала отпрысков к тишине.

– Обещайте мне, что впредь будете следить за мячом и обращать внимание на других отдыхающих, – сказала она на немецком. – Если подобное повторится, я отберу у вас мяч. Сергий, ты меня понял?

Мальчик понуро кивнул головой, однако в его глазах светилась неподдельная радость.

– Ольга, ты должна следить за своим братом, – наказала дама. Затем она позволила детям удалиться – мальчик и девочка с визгом унеслись.

– О, мне очень жаль, – в который раз повторила дама, указывая на мой безнадежно испачканный сарафан.

Я произнесла:

– Это пустяки, не стоит обращать внимание. Вам повезло – мои дети давно выросли, они учатся вдали отсюда, и я вижу их всего несколько раз в год.

– А вы кто по знаку Зодиака? – совершенно неожиданно спросила меня дама. Этот вопрос рассмешил меня: я знаю женщин, которые истово верят в астрологию, выверяют весь свой день по гороскопам и считают, что звезды управляют нашей судьбой. Неужели и эта красивая герцословачка из их числа?

– Овен, – ответила я. Я разбираюсь в астрологии поверхностно, не верю в столоверчение и считаю многих из так называемых целителей шарлатанами и проходимцами.

На лице дамы возникла гримаска, которая моментально сменилась красивой улыбкой. В отличие от спесивых герцословацких дам, с которыми я имела несчастье быть знакомой, моя собеседница улыбалась, не стесняясь показывать жемчужные зубы, а не чопорно сжимая губы.

– Скажу честно, что Овен – это тот знак, под которым я не хотела бы родиться, – разоткровенничалась незнакомка. – Они такие импульсивные и властные…

Ну надо же! Еще до того, как мы узнали имена друг друга, она уже делает выводы о моем характере! Мне стало немного обидно. Словно уловив мои мысли, дама хитро улыбнулась, и ее глаза загадочно при этом сверкнули, она поспешно добавила, желая замять неловкость:

– Овны – великолепные товарищи и радушные хозяева. На них всегда можно положиться, они никогда не бросят друга в беде.

– Меня зовут Марилена Финч, – произнесла я, подавая незнакомке руку. Ее ладонь, которую она протянула мне в ответном жесте, была тонкой и белой, украшенной только одним – обручальным – колечком. Герцословацкие мадам из Гамбурга никогда не ограничивались одним обручальным кольцом, они предпочитали дутое золото со сверкающими красными или синими камнями – не рубинами и сапфирами, разумеется, а искусственными кристаллами.

– Надежда Бунич, – представилась моя собеседница. Надежда, что за чудное имя! Мое предположение подтвердилось, она из гористой и таинственной Герцословакии.

– Вы не родственница писателя Марека Бунича? – проявив знания герцословацкой литературы, спросила я. Мой вопрос смутил Надежду, она исподлобья посмотрела на меня и быстро ответила:

– Нет, что вы! Это фамилия моего мужа, и он не имеет никакого отношения к книгам!

Тогда я не поняла, почему Надежда, или Надя, как я начала звать ее совсем скоро, так смущается, когда речь заходит о ее муже. Я решила, что она никак не может привыкнуть к неожиданному богатству, – скорее всего, ее супруг солидный бизнесмен.

Я указала Надежде на пустующее кресло, она присоединилась ко мне. Мы разговорились. Мне сразу стало ясно, что этой женщине есть что сказать. Она чутко и живо реагировала на реплики собеседника, никогда не оставаясь равнодушной ни к одной из тем. Надя пришлась мне по душе. Чем-то она напоминала меня саму, и в то же время между нами лежали миры.

Надежда прибыла в клинику доктора Оссенберга, где она проходила курс лечения после жуткой автокатастрофы, в которую попала почти год назад. Вначале она отделывалась общими фразами, и только позже, когда мы сблизились и стали доверять друг другу, Надя рассказала мне о том, что произошло.

– В тот день я поссорилась с Гремиславом, – призналась она. Гремиславом звали ее супруга, который занимал пост заместителя мэра герцословацкого Иоаннграда, по счастливой случайности – города-партнера Гамбурга. – Все началось из-за мелочи: он сказал, что не сможет в выходные принять участие в поездке за город, хотя я так к ней готовилась, он знал, что для меня и ребят это очень много значит. И вдруг муж говорит, что в выходные ему нужно работать над каким-то важным проектом. Гремислав уже принял решение, и больше всего меня задело не то, что поездка не состоится, а то, что он сообщает об этом, даже со мной не посоветовавшись. Это так похоже на Гремислава! Он производит впечатление человека, открытого желаниям и мнению собеседника, и это отчасти так. Но на самом деле он в большинстве случаев уже имеет собственное мнение, которое приберегает до поры до времени, и ненавязчиво, но очень эффективно добивается того, чтобы собеседник согласился с его точкой зрения и принял его позицию. У Гремислава это получается виртуозно! Ему не надо повышать голос, кричать или убеждать – человек обычно даже испытывает чувство неловкости за то, что его мнение противоречит мнению Гремислава. Он – прирожденный дипломат, который всегда добивается того, чего хочет! Он частенько неуверен в себе и пытается компенсировать это за счет насмешливого тона и апломба. Гремислав ненавидит критику в свой адрес и очень болезненно относится к этому, хотя и тщательно скрывает. Он чрезвычайно упрямый и никогда не признает собственных ошибок, даже когда это следовало бы сделать…