“А чума с ним, с безумным принцепсом,” – подумал усталый Стриж. “Сейчас приеду – и первым делом приму душ. О делах я подумаю завтра. Главное, я жив, жив и свободен – у меня теперь есть это завтра. ”

Один год спустя, Каленусийская Конфедерация, Полис Параду.

Джулия Симониан тщательно оглядела собственное отражение в зеркале – черное платье, усеянное серебряными искрами, оставляло открытыми плечи, кожу покрывал персиковый, наведенный стимуляторами загар. Визажистка нанесла на ее скулы последний мазок бледно-лиловых, тончайшего помола, румян.

– Готово, свободная гражданка.

– Спасибо огромное, Лия.

Джу простучала игольчато-острыми каблучками в соседнюю комнату, Диззи, ее бывший сокурсник, а ныне – доверенный секретарь, уже ждал, сверкая очками, с портативным сайбером по мышкой.

– Ты готова, Джу?

– Да.

– Тебя ждут к шести в клубе корпорации пси-философов.

– Тогда вперед!

Они вместе сбежали по имитирующей малахит плавной и широкой, как река, лестнице отеля. Зашуршали шины такси. Вечерний Параду вихрем летел навстречу Белочке, рассыпая искристые звезды огней. Диззи на заднем сиденье пощелкивал маленькой клавиатурой миниатюрного сайбера:

– Ты помнишь, Джу, что завтра прием?

– Угу.

– И еще забавная новость!

– Что такое, Ди?

– Притащилось свежее уником-сообщение, тебя просит о встрече Хэри Майер. Для приватной беседы, между прочим…

– Как ты думаешь, что понадобилось Грубияну?

– Ему позарез нужны аргументы в пользу его бредовых теорий – ты у нас живой научный экспонат…

Джу моментально обернулась и лакированным ногтем ловко щелкнула Диззи по модельно остриженной лопоухой голове. Он не менее ловко прикрылся тревожно заверещавшим сайбером. Белочка давилась смехом, всерьез рискуя испортить уникальное творение визажистки. Водитель стоически сохранял невозмутимый вид.

Машина свернула в университетский квартал и встала, Джулию обступили белые портики Параду, мелкий-мелкий, кораллового цвета гравий хрустел под каблучками, качали кронами кипарисы, она вступила в колледж летящей походкой, высоко держа каштановую голову, по тем самым дорожкам, по которым в отчаянии брела прочь три года назад. Незнакомые, совсем еще зеленые студенточки в лохматых, обрезанных ниже колен штанишках грустно таращились на ее вечернее платье.

Клуб светился мягким золотистым светом, бесцветный, внимательный охранник, чем-то похожий на Хэла, вежливо отстранился, увидев в руке Белочки глянцевую карточку персонального приглашения – и тут же заступил дорогу Диззи.

– Мне очень жаль – сюда нельзя.

Джу снисходительно обернулась:

– Он мой референт.

Охранник, сама корректность, сокрушенно покачал головой:

– Простите, госпожа – подобное исключено. Во-первых, у вас именное приглашение – лично для вас и только. Во-вторых, вход с квазиразумными устройствами запрещен – уже давно, после… после небольшого инцидента с мобильным сайбером профессора Майера.

Джу закусила губу – ей смертельно хотелось отругать охранника в том стиле, что практиковался в “Виртуальных Приключениях”, но вместе с тем ронять марку светской дамы совершенно не хотелось.

– Диззи?

– Джу…

– Ты останешься снаружи. В конце концов, зачем тебе смотреть на этих сушеных мумий? Сходи, развейся, погуляй в парке. Там есть бар и стабильярд!

– Но…

– Никаких “но”. Ты забыл? Из нас двоих босс – это я.

Диззи снял очки, протер их платком, беззащитно мигая близорукими глазами.

– Ладно, Джу. Иди, веселись. Я буду неподалеку.

Он ушел, печально растворившись в радужных переливах фонарей – столбики, подпирающие круглые фонари, имитировали ростральные колонны в миниатюре. Джу впорхнула в мягко распахнувшуюся зеркальную дверь.

Толпа придвинулась пестрым колыханием вечерних туалетов, окружила бледными пятнами лиц, смяла, уничтожив, смутный контур надвигающейся тревоги. Звуки смешались в единый теплый, доброжелательный шелест:

– О, госпожа Симониан!..

– Добрый, добрый вечер, госпожа Симониан…

– Здравствуйте, Джу… Вы меня помните?

Джу кивала направо и налево сверкающей в свете фонариков гладко-шелковой прической, растягивала губы в ритуальный улыбке.

– О, я рада!

– Прекрасный вечер…

– Ну, конечно, я отлично помню вас!

(Джу не помнила совсем, но вежливость обязывала.) Подлетел официант, она взяла с подноса слабо опалесцирующий бокал. Пузырьки напитка щипали язык и озорно ударяли в голову. Где-то поодаль, за стеной мужских спин мелькнул и тут же стеснительно отстранился долговязый силуэт Птеродактиля. Расхрабрившаяся Белочка решительно прошагала к нему:

– Здравствуйте, профессор.

– Добрый вечер, госпожа Симониан.

– Вы ничего не хотите мне сказать?

– Простите, вы о чем?

– Я о нашем старом разговоре. Вы все еще уверены, что из меня ничего не вышло?

– Простите, мисс, я не хочу возвращаться к пройденной теме. Разрешите мне пройти.

Белочка храбро заступила дорогу старому медику:

– Почему? Вы боитесь мне ответить?

Бывший декан остановился, потер сухие длинные пальцы, осторожно вздохнул. Джу чуть приослабила пси-барьер – от Птеродактиля, к ее удивлению, не исходили ни гнев, ни раздражение, скорее, тусклая стариковская печаль, окрашенная тонами сочувствия.

– Я не боюсь ответить вам. Но сейчас вы не готовы выслушать меня – вы все равно не услышите и не поймете – потому что не хотите понимать, вас интересует это…

Птеродактиль неопределенно махнул рукой в сторону шелестящей толпы.

– …И все же, Джу, разрешите дать вам непрошеный стариковский совет – держитесь-ка подальше от Хэри Майера.

Птеродактиль резко повернулся, ловко обогнул бывшую студентку и зашагал прочь, похожий на тощую печальную птицу. Опешившая Джу пожала плечами и фыркнула ему вслед:

– Ну, этого совсем не понимаю.

Толпа шелестела, струился золотистый свет, по Джу скользили взгляды – равнодушные и любопытные, испытующие, завистливые, всякие. Она допила остатки со дна бокала, взяла второй – в висках слегка зазвенело, в свете ламп плясали ранее невидимые крошечные серебряные пылинки. Белочка прислонилась к роскошно обитой стене – кружилась голова, горели щеки, толпа, свет, звук – все это слилось в сплошную круговерть теплого вихря.