в эти минуты жалела она, что в школе преподавала историю, а не русский язык. Что за прок от истории в Лондоне? Хотя рядом с ней работали и учителя русского языка, которые тоже убирали грязные тарелки за посетителями. Стало быть, дело совсем не в квалификации.

Отель «Рубенс», столь знакомый по встречам с клиентами и партнёрами «Ориона», утопал в роскоши. Огромные зеркала в тяжёлых старинных рамах, вышколенный персонал. Адриан уже дожидался её в баре, одетый досадно по-простому: джинсы, бордовая рубашка, клетчатый джемпер, рюкзак. А сказал, что финансовый консультант.

«В России в таком виде его бы даже не пустили в подобную гостиницу, – почему-то подумала Арина и подосадовала на свой стильный прикид. – Разрядилась, как кукла – вместе будем смотреться по-идиотски. Но я же думала, он может предложить куда-нибудь пойти вечером – в ресторан или театр, например».

Она ещё раз взглянула на Адриана. Он выглядел очень свежо, опрятно и вполне по-английски. Вот только зачем-то припудрил лицо. Хотел выглядеть свежее? Эффект противоположный. Это припудренное лицо в сочетании с короткими кудрявыми волосами с проседью, соль с перцем, делали его похожим на французского придворного или английского судью из прошлых времен.

Адриан очень оживился с её приходом, неловко соскочил, замялся, стоит ли обнять или поцеловать девушку, зачем-то пожал руку, потом поцеловал её. Арина почувствовала себя настолько неловко, что захотелось отмотать плёнку на пять минут назад и пройти мимо отеля.

Компаньон заказал кофе и горячий яблочный пирог с мороженым – классический английский десерт. Арина попросила жасминовый чай с миндальным круассаном.

– Вы остаётесь с нами? – спросил её официант.

– Что? – не поняла Арина. – Конечно, я остаюсь. Я специально пришла для этого.

– Нет, остаётесь ли вы с нами на продолжительный срок?

– Да, может быть, полчаса. Почему?.. – она беспомощно посмотрела на Адриана.

– Нет, мы не останавливаемся в гостинице, мы оплатим заказ перед уходом. Как типично, – обратился он к Арине. – Вот что получается, когда обслуживающий персонал – иностранцы. Они выучат одну фразу, смысла которой даже не понимают, поэтому не могут её ничем заменить. Я вообще не понимаю, зачем нанимают иностранцев для работы в дорогих английских гостиницах. Он имел в виду, остановилась ли ты в отеле в качестве постояльца или ты просто пришла на чашку чая.

– Это влияет на цену?

– Нет, но если ты постоялец – ты можешь не расплачиваться каждый раз, они просто будут добавлять эти счета в твой общий счёт за гостиницу.

Арина смущённо промолчала. Приятные джентльмены c конференций были неизменно вежливы, а возможно, за её спиной ругали её неспособность отличить «dash» от «splash». Казалось, Адриан был невысокого мнения об официантах-иммигрантах, и это не могло не расстраивать.

Адриан не придал инциденту большого внимания и начал оживлённо рассказывать про свою недавнюю поездку в Мексику. Признался, что жил в Южной Америке около десяти лет и даже хотел там осесть и создать семью, но так и не решился.

– У тебя никогда не было семьи? – удивилась Арина.

– Нет, как-то не сложилось. Я один, совсем один. Родители умерли уже, оба, младшая сестра замужем в Австралии. А у меня пустой дом в Лондоне и никого нет.

– Почему же ты не женился? – недоверчиво спросила Арина.

– Всё как-то некогда было. Встречался с разными женщинами, даже жил с одной несколько лет, давно уже, ещё в Бразилии. Я всё время ездил с места на место, много работал, чего-то искал. В жизни не было какой-то оседлости, чтобы пустить корни, завести семью.

– Какой же оседлости ты ждал? У тебя работа была, жильё.

– Всё казалось как-то временно, как-то не всерьёз. А потом вернулся в Лондон, купил дом, и вдруг стало одиноко.

– Зачем же ты купил дом, если один?

– Ну как? – озадачился Адриан. – Дом – это серьёзно. Дом – это крепость. Инвестиции в будущее. Результат моей работы. Я, вот, каждое утро просыпаюсь и иду на работу. Для чего? Вот, выплачивал кредит за дом. Когда расплатился за этот дом, купил ещё один, на севере Лондона. Теперь сдаю жильцам. Думаю в следующем году купить шале в Австрии, буду приезжать зимой кататься на лыжах.

– Ловко у тебя, однако, получается. Не боишься прогореть?

– Финансовый риск – это часть моей работы. Я финансовый консультант одной крупной компании в Кэнэри-Уорф. Работаю на контрактной основе, часто езжу по командировкам в разные страны, консультирую корпорации и отдельных бизнесменов по вопросам инвестиций. У меня гибкий график, и я могу выбирать проекты, в которых хочу участвовать, параллельно брать заказы со стороны. Вот, через месяц еду в Россию, одна компания пригласила меня провести им бизнес-курс английского языка. Мой русский настолько слаб, что я не представляю, как с ними общаться. Но главное – это даже не язык. Русские – такие непонятные люди. Расскажи мне о них…

– Вот, он мне про себя рассказывает, а я ничему не верю. Говорит, что консультант крупной компании в Кэнэри-Уорф, заграничные командировки, один дом в Кройдоне, на юге Лондона, другой в Финчли, на севере, при этом ни жены, ни детей, а я не верю.

– Почему? – удивилась Мануэла.

– Потому что он человек с вокзала. Что я о нём знаю? Только то, что он сам рассказывает. Конечно, он ведущий финансовый консультант, конечно, он работает в Кэнэри-Уорф. Дом у него с тремя спальнями. И живёт один, ни жены, ни детей. Он думает, если перед ним молоденькая девушка-иностранка, так ей можно навешать лапшу на уши. Что бы ей такое сказать, чтобы впечатлить? Финансист – звучит хорошо. А Кэнэри-Уорф – ещё круче. При этом он богат, холост и не имеет детей. Мануэла, но это же шито белыми нитками. Есть такое выражение в английском языке?

– Но какое у тебя основание ему не верить? Образованный англичанин вполне может добиться такого уровня жизни к пятидесяти годам.

– И остаться холостым?

– Почему нет?

– Как же так получилось, что за столько лет ни одна женщина не заинтересовала его настолько, чтобы жениться?

– Многие мужчины, которые не женились по молодости, потом как-то не решились, привыкли к своему образу жизни, им не хочется ничего менять. Англичане – индивидуалисты по природе своей, волки-одиночки, если хочешь, но никак не вруны. Если они говорят, что работают на Кэнэри-Уорф, значит, там и работают. Если говорят, что нет жены и детей – то это не для того, чтобы затащить тебя в постель.

– Он родился и рос на Кипре. Лет до двадцати.

– А! Значит, всё не так запущено. Теперь мне понятно, почему он догнал тебя на эскалаторе.

– А что не так с эскалатором?

– Дорогая моя, английский мужчина из среднего, а то и высшего класса никогда не догонит девушку в метро просто потому, что она ему понравилась. Такое возможно только в случае, если она ему ОЧЕНЬ понравилась. Ты понимаешь, о чём я?

Арина не понимала.

Глава 29. Золотая рыбка

В ближайшую субботу они встретились опять и решили пойти в кино на какую-то волшебную сказку под названием «Звёздная пыль». Разговаривая добрых два часа про погоду, природу и особенности английского юмора, Арина никак не могла понять, с чего Мануэла взяла, что она произвела на киприота какое-то особое впечатление. Адриан не выдавал себя ничем. Послушно повторял русские идиомы, терпеливо объяснял ей английское сослагательное наклонение, дотошно разбирался с официантом по поводу ошибки в счёте, игнорируя неловкость Арины.

«Никакой он не богач, – подумала она. – Какой богач будет отчитывать бедного бразильца за полтора фунта? Да ещё в присутствии девушки. Что за меркантилизм? Может, он и правда хочет русский язык выучить».

От этой мысли Арине вдруг стало легко и весело. Можно просто разговаривать и учить друг друга языкам, и при этом не отвечать ничьим ожиданиям.

Посреди сеанса Адриан вдруг взял её руку в свою и начал гладить. Арина похолодела. Лингвистический опыт перестал быть лингвистическим. Она вдруг почувствовала отвращение к мужчине. Она не была уверена, можно ли отобрать свою руку – в конце концов, это всего лишь рука, и он не делает ничего непристойного. А если отобрать – что сказать ему? Показать, что