Джек попрощался, довольный тем, что дал ей какую-то надежду. Он вышел на Семнадцатую улицу, залитую утренним солнцем. Выходные закончились, и улицы снова заполнили потоки машин. Впереди у него был целый день. Почему бы не заскочить к Джиа? Вики, должно быть, в школе, так что они будут одни.

Неплохая перспектива.

Джек направился в восточную часть города. Проходя по Стайвесант-сквер, он задумался над вопросом, зачем здесь кованая чугунная решетка с острыми прутьями. От кого они отгораживаются? Подойдя к больничным зданиям, он столкнулся с группой людей в белых халатах со стетоскопами на шеях. И зачем носить их на улице?

Какого черта? — подумал Джек. Обязательно надо всем совать в нос, что они доктора? В нем поднималось глухое раздражение.

Свернув на Первую авеню, он вышел к старым кирпичным домам Стайвесант-Виллидж. Дом Джиа находился в сорока кварталах отсюда. Проще было взять такси, но Джек решил идти пешком. Он чувствовал необыкновенный прилив энергии — должно быть, Надя сварила очень крепкий кофе.

Джек был отличным пешеходом — его огромные шаги без труда поглощали любое расстояние. По восточной стороне улицы он добрался до медицинского центра «Бельвью», где каждое здание носило чье-то имя. Это ему страшно не понравилось.

Пройдя мимо нависшего над улицей здания электростанции, он вышел на площадь ООН, где перед уходящей в небо башней Секретариата вытянулся длинный прямоугольник Генеральной Ассамблеи.

Джек вспомнил, как прошлым летом приходил сюда в качестве экскурсанта, когда сидел на хвосте у одного индийского дипломата. Сколько же глупостей пришлось ему выслушать, пока Кусум не убрался отсюда. Джек почувствовал желание пройтись здесь еще раз и высказать свое мнение относительно работы ООН. Перво-наперво он им посоветует сдвинуть здание Секретариата, а возможно, и положить его на бок, чтобы оно не загораживало ему солнце. Или, по крайней мере, проделать в нем дыру, чтобы сквозь нее проходил свет.

Но это позже. Может быть, он вправит им мозги после обеда. А сейчас ему было слишком хорошо, чтобы тратить такое чудное утро на каких-то болванов.

Но вот флаги — эти дурацкие флаги просто бесили его. Ряды флагов, целые кварталы флагов, повсюду одни флаги. На них ушло столько ткани, что можно было одеть всех жителей Бангладеш. Джек нащупал нож в кармане. Надо бы полазить по столбам и перерезать веревки — отпустить флаги на свободу!

Но нет... это займет слишком много времени. А ведь его ждет Джиа. Он точно это знал. Джек был уверен, что она чувствует его приближение, ощущает его всем своим существом.

Он прошел мимо скульптуры святого Георгия, убивающего какого-то дурацкого дракона, и вдруг заметил в кустах коричневого слона. Потом все смешалось, и он почувствовал, как распадается на тысячи частиц, их подхватывает ветер и уносит ввысь, а потом они возвращаются, чтобы соединиться во что-то новое и прекрасное — возрожденного Джека, короля города.

Ведь этот город недаром называется Нью-Джек.

Его переполняла жизненная сила. С каждым шагом он становился все сильней и могущественней. С Пятьдесят четвертой улицы он свернул к востоку и, пройдя еще один квартал, вышел к сверкающим водам Ист-Ривер. Господи, как он любил этот город, его город. Он не был его уроженцем, но что с того? Он оказался здесь не по воле слепого случая, а выбрал это место сознательно. Приехал сюда и полюбил этот город, излазил все его закоулки, узнал его обитателей, всю эту многоликую массу людей. Этот город принадлежит только ему, и пусть попробует кто-нибудь с этим поспорить.

Джиа об этом знает и поэтому любит его. А он любит Джиа, потому что она об этом знает.

Подожди-ка...

Джек тряхнул головой. Какая-то ерунда получается.

Нет, не ерунда. Совсем не ерунда. Очень даже логично.

Он слегка вспотел, особенно в тех местах, где были пристегнуты его «глок-19» и «земмерлинг», но без них ему никак нельзя. Ведь в его городе есть люди (правда, их немного), которые могут попытаться его отнять и сделать своим. Поэтому надо быть настороже, всегда настороже.

Но не сегодня, потому что сегодня его день и он чувствует себя богом. Джек громко рассмеялся:

— Мир у моих ног, мама!

Человек, шедший навстречу, как-то странно посмотрел на него, и Джек с вызовом ответил на этот взгляд. Ну, давай, скажи что-нибудь. Только вякни. Прохожий отвел глаза.

Вот так-то. Никто не смеет глазеть на меня в моем городе.

Свернув на Саттон-сквер, Джек почувствовал, как в нем закипает страсть. В голове у него вдруг мелькнула мысль, что неплохо бы посмотреть, нет ли поблизости машины с двумя парнями, но Джек не успел за нее ухватиться, и она исчезла.

Какое ему дело до каких-то там машин. Сейчас главное — добраться до Джиа. Джиа-Джиа-Джиа. О, как хорошо им будет вместе. Они будут заниматься этим на кухне, в комнате и, может быть, даже в постели. Долго-долго-долго. Весь день, пока Вики не придет из школы. А потом он поведет их гулять по городу, его городу, и устроит им настоящий праздник, какого они никогда не видели и какой может устроить им только он.

Джек постучал в дверь. Сейчас Джиа распахнет дверь, и лицо ее озарится радостью, которая мгновенно перерастет в бешеную страсть.

И вдруг он услышат детский голосок. Вики громко закричала из-за двери:

— Мама! Это Джек. Джек пришел!

Все вдруг разом потускнело, по коже пробежал холодок.

Вики дома. При ней Джиа вряд ли...

— Джек! — радостно воскликнула Джиа, открывая дверь. — Какой сюрприз!

— Да уж, — процедил он сквозь зубы, пытаясь изобразить улыбку. Ему было подвластно все в этом городе, но вот улыбка у него не получилась. — И вправду сюрприз.

— Привет, Джек! — прощебетала Вики, глядя на него со счастливой улыбкой.

Не обращая на нее внимания, Джек повернулся к Джиа:

— Почему она дома?

— Она простудилась. Кашляет и жалуется на горло, — ответила Джиа, удивленно взглянув на него. Улыбка сползла с ее лица.

— Не очень-то она похожа на больную.

— Да, у меня ужасный кашель, — подтвердила Вики. — Хочешь послушать?

И она надрывно закашлялась.

Джека так и подмывало ее выпороть — дать ей с размаха по заду, чтобы отлетела к стене. Из-за нее все пошло прахом. А может, сгрести Джиа в охапку и сделать это прямо здесь, в коридоре, на глазах у Вики? Пусть поучится.

— Что случилось, Джек? — с тревогой спросила Джиа.

— Случилось? — переспросил он, чувствуя, как в нем закипает злость. — Да много чего случилось. Во-первых, ты слишком балуешь девчонку...

— Джек!

— Не перебивай меня! — возвысил он голос. — Я этого не люблю!