– Не понимаю, зачем она приезжала? – с недоумением спросил Олесин отец, когда поезд тронулся. Мама фыркнула:

– Я тебе потом скажу, не при Олесе.

Она так и не узнала, что Эля приезжала на родину, чтобы тайком сделать аборт от бывшего мужа, поскольку собиралась замуж за Марата. Девочку от таких «знаний» берегли. Но черное дело было сделано: столичная штучка заразила Олесю Москвой.

Поэтому, когда мама предложила ей работу в библиотеке, Олеся пришла в ужас. И это на всю жизнь? Остаться здесь? Как мама? Может быть, еще и замуж выйти за однокурсника, который провожает ее домой из училища и спрашивает разрешение, прежде чем поцеловать? И все время боится, что она вырвется и убежит. А ей сейчас и в самом деле захотелось убежать! Туда, в Москву…

И хорошая девочка Олеся впервые проявила характер. Она заявила, что поедет в Москву и попросит денег у двоюродной сестры на свою практику за границей. В доме началась паника.

– Да как же ты поедешь, дочка? – спрашивали ее наперебой отец и мать. – Ты же никогда никуда не уезжала! И ведь одна поедешь! Где ты собираешься остановиться в этой Москве?

– Я ведь не к чужим людям еду, к Эле. – Олеся удивлялась, отчего так волнуются родители. – В конце концов, она-то у нас жила неделю, теперь и я могу воспользоваться ее гостеприимством.

И она отправилась на вокзал за билетом. В один конец.

На самом деле она очень хотела увидеть Марата. И деньги получить, конечно, тоже. Не откажет же ей Эля, когда у нее этих денег куры не клюют? Сама ведь говорила.

Купив билет, Олеся позвонила двоюродной сестре: та оставила номер своего мобильного телефона.

– Кто это? – удивилась Элеонора.

– Это я, Олеся.

– Какая еще Олеся?

– Сестра. Двоюродная.

– Ах да! – вспомнила Эля. – И чего тебе надо?

– Я еду в Москву. К тебе.

– Что?! У меня в субботу свадьба! А в воскресенье я уезжаю!

– Свадьба? В субботу? Ой, а я как раз буду ехать в поезде! Как жаль, что я на нее не попадаю! Но утром я буду у тебя!

– Ты что, с ума сошла? – рассердилась Эля.

– Элечка, милая, у меня к тебе просьба. Маленькая-маленькая просьбочка, – затараторила Олеся. – Но для меня это вопрос жизни и смерти. Ты не должна мне отказывать. Тебе это ничего не стоит. Ну, пожалуйста! Ведь ты же мне двоюродная сестра и мы тебя так хорошо приняли!

Олесе показалось, что двоюродная сестра чего-то испугалась. Ах, эта история с абортом, который, как выяснилось, оказался для Эли роковым!

– Ладно, – смягчилась она, испугавшись огласки. – Только в воскресенье утром я буду на даче и не смогу уделить тебе много времени. Полчаса, не больше. Я выслушаю твою просьбу, и если смогу, то помогу.

– Хорошо, Элечка! Я вечером уеду обратно! – Разумеется, уезжать из Москвы Олеся так быстро не собиралась. Она хотела уговорить Элю, чтобы та разрешила ей пожить в столице, у них с Маратом. Или на даче. И она тут же спросила: – Дача, это которая на фотографиях?

– Да. Записывай, как ехать.

Нацарапав в блокноте адрес, Олеся радостно прощебетала:

– Как приеду – позвоню! Спасибо тебе! Огромное спасибо!

– Тете с дядей привет, – усмехнулась Эля и дала отбой.

Родители все же устроили девушке сцену.

– Никуда ты не поедешь! – заявил отец.

– Я уже все решила! Сколько можно сидеть здесь, с вами! Под лежачий камень вода не течет!

– А если с тобой что-нибудь случится? – спросила мама, рыдая.

– Ну и пусть! Но я не хочу в библиотеку! Я хочу быть самостоятельной!

– Пусть делает что хочет, – сдался, наконец, папа. – Она уже совершеннолетняя.

И, отчаявшись образумить единственного ребенка, родители стали привычно искать утешения друг в друге.

Вот так Олеся и оказалась в то холодное, дождливое утро в Москве. Своего она добилась.

Холодно, дождь

Еще в вагоне она всерьез разволновалась. Ей ведь предстоит впервые в жизни спуститься в метро! А вдруг она опозорится? Не сможет пройти через турникет? Споткнется, о Господи, на эскалаторе?

Споткнулась она на перроне, от сильного волнения, и чуть было не упала. У входа в вокзал набрала номер мобильного Эли.

– Да! Говорите! – раздался в трубке злой мужской голос.

Олеся растерялась. И довольно робко сказала:

– Мне бы Элю…

– Минутку, – уже гораздо мягче сказал мужчина, и вскоре Олеся услышала в трубке голос двоюродной сестры. Та говорила напряженно. Олеся сообразила: да это же был Марат! Это он взял трубку! Кто же еще? А она, дуреха, даже не поняла! И теперь он стоит рядом с Элей, и…

– Может быть, ты попросишь помощи у кого-нибудь другого? – вдруг сказала сестра. – Дело в том, что я уезжаю в свадебное путешествие.

– Когда? – упавшим голосом спросила Олеся.

– Сейчас.

– Элечка, но ты же обещала! Я не отниму у тебя много времени!

– Я не могу!

– Но, солнышко, лапочка, золотко, ты – моя единственная надежда! Мне больше не к кому обратиться за помощью! Я все-все-все для тебя сделаю! Все, что попросишь! Клянусь!

– Ну, хорошо, – смягчилась Эля. – Как договаривались.

– То есть я должна сейчас ехать к тебе на дачу?

– Да.

– Хорошо! У меня тут записана и станция метро, и с какого вокзала электричка, и железнодорожная станция, где надо выйти, и…

– Только войдешь с черного хода, – вдруг шепотом сказала Эля. – Поняла? Обойдешь дом… – И громко: – В общем, мы договорились. Ну, все. Пока.

Сверяясь с бумажкой, Олеся направилась к турникету. Прошла его и, недолго думая, обратилась к стоящему возле эскалатора милиционеру:

– Как мне добраться до станции Комсомольская…

Через два с половиной часа она сошла с электрички и, справившись у местных жителей, потопала к поселку, название которого было нацарапано в ее блокноте. Было холодно, с неба сыпалась какая-то липкая, будто переваренная кашица, и Олеся пожалела, что не взяла зонтик. Но настроение у нее было приподнятое. Она натянула на голову капюшон и решила не обращать внимания на такую досадную неприятность, как дождь. Еще чего! Ведь она в Москве! Она не сомневалась, что сегодня же увидит Марата. И выпросит у Элечки разрешение пожить немного в столице, или в их с Маратом загородном доме.

Двоюродная сестра попросила Олесю войти через черный ход. Ее не особенно удивила эта странная просьба: у Эли вечно какие-то тайны.

Она вновь справилась со своими записями в блокноте. Ей нужен последний дом на правой стороне улицы. Два этажа, глухой забор с железными воротами. Ага! Вот он! Олеся осторожно обошла забор по заросшей тропинке, пытаясь понять, где же тут черный ход?