Но надо быть готовым к тому, что этого не произойдет.

Джек одобрил решение сына. К сожалению, слишком поздно он проявил свою проницательность. Он открыл ящик Пандоры и обнаружил внутри страшный клубок, свившийся из ненависти, отвращения, гнева и боли.

Брок решительно направился к двери.

– Я сделаю Мэдди счастливой.

Стать мужем-невидимкой – совсем не этого хотел Брок. Но слишком долго он игнорировал ее желания. Если она могла находить счастье в том, чтобы жертвовать собой, что ж, он в не меньшем долгу перед ней.

Джек кивнул и добродушно, по-отечески улыбнулся:

– Надеюсь, у тебя это получится.

Городской особняк был залит полуденным солнцем, когда Брок вернулся домой. День был жаркий даже для июля. Но он знал, что выступившая испарина у него не от жары, а от мысли о том, что, возможно, он в последний раз видится с Мэдди.

В темном холле, спроектированном так, чтобы производить самое внушительное впечатление, его встретил молчаливый вышколенный дворецкий. Но в его глазах под темными густыми бровями было любопытство и удивление: почему хозяин вернулся домой так рано?

– Где моя жена? – спросил Брок.

Черт возьми, он слышал, как колотится его сердце, чувствовал, как вспотели его ладони.

– Она сказала, что собирается вздремнуть после обеда, мистер Тейлор.

Он испытал одновременно разочарование, что ему придется подождать, чтобы осчастливить Мэдди, и облегчение, что она останется в его доме чуть дольше.

– А Эми?

– Притворяется, будто спит, я уверен.

Брок подавил улыбку. По словам его прислуги, нежелание Эми ложиться спать после обеда подвигало ее на такие изобретательные ухищрения, что об этом уже ходили легенды.

Брок кивнул дворецкому и начал подниматься по устланной красным ковром лестнице в поисках дочери. Он без труда нашел ее на третьем этаже, ориентируясь по ее пронзительному смеху.

В полутемной детской мисс Эдмунде, нянечка, которую он нанял только на прошлой неделе, стояла у окна, в изумлении глядя наружу. Женщина с побледневшим лицом в ужасе заламывала руки.

– Мисс Эми, вернитесь в дом сию минуту!

– Но у меня почти получилось, – послышался откуда-то голос Эми. Из-за окна?

– Что происходит? – требовательно спросил Брок. Мисс Эдмунде вздрогнула и обернулась, вид у нее был виноватый.

– Мистер Тейлор, я… я уложила девочку отдохнуть. Думала, она спит. Но… помогите нам!

– Эми снаружи?

Няня подняла руки, но не могла вымолвить ни слова, только вздыхала и мычала.

То, что Эми находится снаружи, напугало Брока. За окном был только крошечный балкончик, скорее декоративный, и это на высоте третьего этажа! Он похолодел, бросился к окну и выглянул наружу. Его дочь перегнулась через балконную ограду, изо всех сил пытаясь добраться до дерева, находящегося на расстоянии нескольких футов.

– Еще чуть-чуть, – промычала девочка, пытаясь дотянуться до ближайшей ветки.

У Брока бешено заколотилось сердце. Эми, перекинула ногу через балконную отраду, тут же потеряла равновесие. Малышка закричала, ей удалось удержаться, лишь зацепившись одной рукой и одной ногой.

Брок рывком достиг окна и схватил ее за запястье. Выругавшись, он обхватил ее рукой за талию и поднял на руки. Отступив от окна, он крепко обнял Эми. Его сердце заколотилось, когда она, тяжело дыша, крепко уцепилась за него. Всего неделю назад он узнал, что Эми – его дочь, но уже полюбил ее так, словно знал всю жизнь.

И она напугала его до смерти.

– Что ты делаешь?

– Хочу залезть на дерево.

– Это очень опасно, Эми. Ты чуть не упала.

– Но я хочу! – упрямо повторила девочка.

– Нет. – Он немедленно распорядился, чтобы ветки коротко подрезали, а окна держали запертыми.

– Пожалуйста, папа.

Малышка играет на его чувствах. И это срабатывает. Брок думал – ему никогда не надоест слушать, как Эми называет его папой, пусть неосознанно, но признает его своим отцом.

И все же он должен проявить твердость.

– Я сказал «нет». Разговор окончен.

Брок повернулся к мисс Эдмунде:

– Почему вы не сняли Эми с балкона? И где были наши глаза, когда она туда полезла?

Женщина выглядела виноватой.

– Я пыталась заставить ее вернуться, мистер Тейлор. Но я ужасно боюсь высоты. Когда подхожу к краю, у меня кружится голова.

Брок вздохнул. На мисс Эдмунде, которая во всех других отношениях была вполне подходящей няней, в этом плане нельзя было положиться. Надо сделать запоры на окнах.

– Уложите Эми в постель и проследите, чтобы она заснула.

Женщина кивнула:

– Конечно, мистер Тейлор. Я все сделаю.

Когда няня взяла Эми за руку, Брок бросил на девочку строгий взгляд, который, как он надеялся, выглядел отеческим.

– Больше не смей залезать на деревья. – Нижняя губка у Эми задрожала.

– Но моя мама…

– Уверен, что мама согласится со мной, – сказал Брок.

– Я действительно согласна, – раздался голос Мэдди.

Брок повернулся и в дверях детской увидел Мэдди: полуденное солнце золотило ее шелковые каштановые волосы и целовало ее красивые алые губы.

Брок почувствовал стеснение в груди.

Эми выдернула руку и подбежала к матери. Мэдди обняла ребенка. Брок не видел выражения ее лица, но испытал невыразимое блаженство, стоя рядом с Мэдди, и у него перехватило дыхание.

Когда он впервые влюбился в Мэдди, то понял, что это может превратить мужчину в раба.

– Я давно опасалась, что она попытается это сделать. Спасибо, что спас ее.

– Ты не должна меня благодарить. Я люблю ее.

«Она ведь и моя дочь тоже». Эти непроизнесенные слова повисли между ними.

– Я знаю, – мягко произнесла Мэдди.

На душе у Брока стало еще тоскливее. Он слишком долго навязывал Мэдди свои желания. Она хотела, чтобы ее оставили в покое. Брок пойдет на такую жертву, если даже это убьет его.

Получив еще один выговор от Мэдди, мисс Эдмунде уложила Эми в кровать.

Когда они остались наедине, Брок помолчал, раздумывая, как лучше начать с Мэдди разговор о будущем.

– Нам надо поговорить. Ты сейчас не занята?

На лице Мэдди появилось любопытство. Она насторожилась:

– Давай поговорим.

Брок повел Мэдди по коридору, по лестнице, его рука лежала на ее спине, согревая ее. Она мучительно осознавала тот факт, что он ее муж и что достаточно одного его поцелуя, чтобы возбудить ее желание. Ей следовало бы ненавидеть Брока. Должна! Но сердцу не прикажешь.