Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алекс поджал губы:
– Позвони и договорись с Лундом. Скажи, что мы хотели бы побеседовать с ним прямо сегодня. Можно в вечернее время.
– Журналисты на уши встанут. – Петер сглотнул.
– У нас нет выхода. – Алекс подавил вздох. – К тому же мы допрашиваем его только в целях сбора информации, помни об этом.
Фредрику жгло чувство бессилия. Ее коллеги едут забирать ее гражданского мужа на допрос по поводу нескольких убийств, а сама она сидит в кабинете и, как ожидается, преспокойно работает дальше. Как ни в чем не бывало.
Страх давил невыносимо. Что произойдет в их отношениях со Спенсером, когда весь этот кошмар останется позади? И что будет с заявлением, которое подали на него в полицию Упсалы? Уже одна мысль о том, что он пытался принудить студентку к сексу, вызывала тошноту.
Это неправда.
Этого не может быть.
Ее взгляд блуждал по крышке письменного стола, пытаясь собрать все кусочки пазла в связную картину. Понятную картину.
Юная студентка на четвертом месяце беременности брошена в могилу рядом с пятидесятилетним адвокатом, который уже пролежал там тридцать лет. Единственное, что их связывает, – Теа Альдрин, сказочница, осужденная на пожизненное заключение, в полном молчании доживающая свои дни в богоугодном заведении.
Если бы не тот факт, что Теа столько лет отказывалась общаться с окружающим миром, Фредрика давно отправилась бы к ней.
Кто-то постучал, прервав рассуждения Фредрики, как протыкают мыльный пузырь. На пороге стоял Турбьерн Росс.
– Не помешаю? – Он тепло улыбнулся ей.
– Вовсе нет.
Алекс рассказывал ей, что Турбьерн был причастен к расследованию дела Теа и до сих пор навещает старушку в надежде, что она рано или поздно признается в убийстве сына.
«Отвратительно», – подумала Фредрика, однако улыбнулась Турбьерну. Кожа на скулах натянулась, словно лицо отказывалось повиноваться. У нее нет оснований улыбаться. И времени тоже.
Турбьерн Росс вошел в кабинет, присел рядом с ее столом.
– До меня дошли слухи, что вы установили личность мужчины, лежавшего в могиле, – сказал он.
– Мы предполагаем, что установили. Однако это пока не подтверждено.
– И кто же он?
– Его зовут Элиас Юрт.
Турбьерн уставился на нее таким напряженным взглядом, что больно было смотреть.
– Элиас Юрт?
Она кивнула:
– Тебе это имя о чем-нибудь говорит?
– Да уж, черт подери, можешь быть уверена.
Его голос охрип от возбуждения. Фредрика выпустила из рук карандаш, услышала, как тот стукнулся о стол.
– Ты слыхала о книгах «Меркурий» и «Астероид»? – спросил Турбьерн.
Его черные, как зимняя ночь, глаза горели недобрым светом.
– Книги, авторство которых приписывают Теа Альдрин. Но доказать это не удалось.
Турбьерн рассмеялся, сурово и безрадостно.
– Мы проследили за деньгами, – проговорил он. – Так всегда делают, чтобы раскрыть псевдоним.
– А зачем вы это сделали? – Фредрика нахмурилась.
Турбьерн проигнорировал ее вопрос.
– Получателем денег являлся Элиас Юрт. Не в качестве автора, а в качестве его юридического представителя. Но когда мы стали разыскивать его, чтобы выяснить, кого же он представлял, он уже успел смыться за границу. И нам не удалось его выследить.
Он снова рассмеялся коротким сухим смешком:
– И ничего удивительного, раз он все это время лежал в земле в Мидсоммаркрансене.
– Но почему вам так важно было узнать, кто написал книги?
– Из-за фильма.
– Какого фильма?
Тут зазвонил ее мобильный телефон – громко и надрывно. Она автоматически протянула руку, посмотрела на дисплей – номер незнакомый.
– Фредрика Бергман.
Сначала молчание. Потом голос Спенсера:
– Ты должна приехать в Упсалу. – Она услышала, как он на секунду заколебался. – Меня арестовали.
В первый момент Алекс не понял, где произошел сбой. Почему полиция Упсалы решила задержать Спенсера Лагергрена? И как это могло произойти в Стокгольме, а его не проинформировали?
– Они отправили запрос в паспортную службу, – сообщил Петер, докладывая ему ситуацию некоторое время спустя. – Чтобы узнать, если он соберется покинуть страну.
– Но с какой стати, черт подери, ему бежать из страны, если его обвиняют в сексуальных посягательствах? – пробормотал Алекс.
– Потому что вчера девица, которая настрочила на него заявление, снова пришла в полицию с новыми данными. Она пошла ва-банк, обвиняет его в изнасиловании.
Алекс на какое-то время лишился дара речи.
– В изнасиловании?
Петер кивнул:
– Полиция Упсалы подозревала: Лагергрен опасается, что новые данные выплывут наружу, и постарается покинуть страну, чтобы отсидеться.
– И когда он пришел за новым паспортом…
– У них появились основания для задержания.
Алекс положил ладони на затылок:
– Мне все-таки не верится, что он виновен.
– Однако мы не знаем, зачем он пошел и заказал себе новый паспорт.
– А зачем он мог это сделать?
– Потому что паспорт был ему нужен.
Алекс медленно покачал головой:
– Тут что-то другое.
Их разговор прервал негромкий стук, взгляды обоих устремились на дверь.
– Простите, что вмешиваюсь, – сказал Турбьерн Росс, – но, мне кажется, я располагаю важной информацией, которую обязан сообщить вам.
Звук его голоса заставил Алекса на мгновение замереть, вернуться к делу о смерти Ребекки Тролле.
– Заходи, – пригласил Алекс.
И тут у него возникло чувство, что он совершает непростительную ошибку, допуская в расследование своего друга и коллегу.
46
Джимми Рюд знал, что он дурак. У него беда с головой. Голова ударилась о камень и сломалась. Он знал, что именно поэтому не может жить один, как Петер. Вернее, что значит один? У Петера есть целая семья, которая живет в его квартире. Джимми был частью этой семьи, Петер много раз ему об этом говорил.
Однако иногда ему становилось тяжело. Все-таки Джимми жил не с братом и его семьей, а со своими друзьями в пансионате. Иногда он уставал от них, от их разговоров в кухне или гостиной, поэтому здорово, что у него есть своя комната, где можно побыть одному со своими мыслями.
И своими наблюдениями.