– Ой. – Рэн округлила глаза. – Ой, прости, пожалуйста! Я все испортила. Ты сказала… – Она умолкла, кусая в раздумье большой палец. – Ты сказала: «У нас все время мира», и нужно было ответить…

Исток сощурилась, глядя на Тэмсин так, как смотрела, желая увидеть самое сердце. Губы Рэн изогнулись в сладкой улыбке, она захлопала ресницами:

– Что, и в самом деле?..

– Ой, тихо. – Тэмсин закатила глаза, но при этом потянулась через стол и накрыла ладони истока своими.

Ведьма все время тянулась к Рэн. Постоянно переплетала их пальцы, касалась ладонью, ловила губы. Это было так внове, так невероятно, что Тэмсин боялась – вдруг, упустив прикосновение, она не почувствует разряда в следующий раз? Вдруг проснется и поймет, что все это было сном? Мгновения, такие хрупкие, ускользали. Ведьме оставалось только держаться за самое важное и надеяться, что этого будет достаточно.

Тэмсин потянулась к Рэн, и – невозможно, необъяснимо, восхитительно – Рэн потянулась навстречу.

Они сидели, тесно обнявшись, в домике, видевшем так много дурных дней. Тэмсин предложила приготовить чай – лишь бы найти занятие. Лишь бы еще немного побыть в месте, которое она считала домом и куда вряд ли когда-нибудь вернется.

Глупо ли грустить по местечку, с самого начала бывшему лишь временным убежищем? Становилось ли оно менее родным от этого? Вот кровать, на которой Тэмсин оплакивала свою жизнь и жизнь сестры. Ту пропасть, в которой все очутилось. Вот стол, за которым ведьма кричала от ярости – единственного чувства, которое ей оставалось. Вот коврик, по которому она бродила, надеясь устать настолько, чтобы уснуть, когда бодрствование становилось невыносимым.

Рэн сжала ее руку.

– Боишься?

Тэмсин вздрогнула на другом краю стола:

– Чего?

Рэн помахала свободной рукой, окинула беспомощным взглядом комнату. Найдя слово, она выдохнула его едва слышно:

– Всего.

Тэмсин то ли хихикнула, то ли беспомощно икнула.

– Да.

Этого коротенького слова вряд ли было достаточно. Они еще так многого не знали. Столь многое могло пойти не так.

Рэн отозвалась совсем тихо:

– Я тоже.

Тэмсин сильнее сжала пальцы истока и отпустила их. Она смотрела через стол; ее карие глаза встречались с зелеными, руки уже жаждали коснуться рыжих волос, уши желали услышать ровное сердцебиение. Но ведьме хотелось почувствовать эту жажду как следует. Осознать, что она снова могла чего-то жаждать.

Она вновь могла желать – и желала всем сердцем.

Лицо Рэн купалось в золоте. Солнце уже садилось, окрашивая комнатку в разные оттенки. Тэмсин поднялась, метя пол юбкой. Разве могут надоесть эти цвета, переполняющие зрение, заполняющие пространство в груди – сердце ожило, хоть ведьма и не надеялась на это.

Глядя, как солнце раскрашивает небо, Тэмсин стиснула подоконник так, что костяшки побелели,

Скрежет стула, тепло тела за спиной, рука в руке.

Предстояла долгая дорога. Множество препятствий. Может, этой любви отмерено лишь несколько месяцев. Может, целая вечность. Тэмсин боялась многого – но только не Рэн.

И не любви.

Так она и стояла, прижимаясь к истоку и надеясь. Сердца бились в едином ритме. Повернувшись к Рэн, Тэмсин закрыла глаза и попробовала радость на вкус.

В первую очередь бесконечная признательность Саре МакКейб, без которой этой книги бы не существовало и без которой я была бы куда худшей писательницей. Спасибо, что поверила в меня.

Джиму МакКарти, моему агенту, чья работа по продвижению квир-историй в мире – одна из многих причин, почему я так рада видеть его в своей команде. Спасибо за то, что подбадривал меня и поддерживал советом.

Карен Шерман, Эрике Сталер, Виргинии Эллин и всей команде S&S/Pulse/McElderry – спасибо, что превратили мой набросок карты, будто сделанный куриной лапой, в нечто поистине восхитительное. Таре Филлипс – за то, что создала Тэмсин и Рэн точно такими, как я себе их представляла, и Лауре Экс – за то, что превратила рисунок Тары в обложку моей мечты. Спасибо вам обеим за то, что я расплакалась рядом с почтовым ящиком на Двадцать третьей улице.

Келли Квиндлен! Я обещала тебе абзац, и ты сделала все, чтобы заслужить его. Я обожала тебя как автора, а теперь ты – моя подруга, и я люблю тебя еще сильнее. Спасибо за твою честность, остроумие и энтузиазм. Джен Кокс-Ша – за то, что читала мои слова, за твое сердце и искренность. Я не знаю, что бы я делала без вас двоих. Спасибо вам за защиту от житейских ураганов.

Киана Нгуен – никто не может меня так рассмешить, как ты. А еще ты следишь за моей честностью. Твой вклад неоценим, а твои советы – истинный дар. Кэри Бланкеншип – за поддержку и кофе. Рэй Нобл – ты заставляешь меня мечтать о большем, и тебе достались ночные паникующие сообщения. Эшли Шаттлворт, которая прошла со мной весь этот путь – а ведь если с тобой идет друг, это совсем другая история. Рэйчел Келлис – за то, что давала поорать. Этот абзац – доказательство того, что в интернете на самом деле можно найти друзей.

Катарине Гавана, чью дружбу не высказать словами. Спасибо за вино, и за смех, и за ночные рыдания на диване, за то, что поддерживала меня, когда все это было лишь мечтой. Кэт, Уитни, Клэр, Таре, Рэйчел, Софие, Дилону, Седрику и Бекки – за то, что всегда разрешали менять тему. «Тетушкам» – за все. Спасибо за бесконечный энтузиазм и радость. Я так признательна вам за то, что вы со мной.

Моей семье: бабушке Шармейн, которая поверила в меня раньше, чем я сама, и которая защищала меня всю дорогу. Спасибо, что всегда поднимала трубку, когда я звонила с хорошими новостями. Дилану и Розе – за то, что всегда разделяли мой восторг.

Мои родители взрастили во мне любовь к слову и к книгам. Спасибо отцу за то, что рассказывал мне сказки на ночь, которые я запомнила на всю жизнь, за то, что позволял мне читать вслух вместе, и за то, что я всегда чувствовала – когда-нибудь я обязательно напишу книгу. Спасибо маме за то, что брала меня в кафе почитать, и за то, что писала мне рассказы на Рождество. Спасибо за то, что всегда была моей первой читательницей (а эту книгу прочла десять раз). Ваш вклад неоценим, и я не знаю, кем бы я была и что бы писала без вас.

Моей жене Кэти, без которой ничего этого не случилось бы. Ты это, конечно, знаешь, но мне все равно хотелось бы, чтобы это напечатали. Однажды я пообещала тебе все свои строчки, так что знай: каждая из них ради тебя – и благодаря тебе.

И наконец, спасибо мне самой в пятнадцать лет – одинокой, неуверенной в себе – за то, что вела дневник, а не слушала уроки. Если нужно потратить десять тысяч часов, чтобы овладеть навыком, то ты – причина того, что я нашла себя в писательстве.