Ева начала разгребать камни, разбрасывая их по обе стороны от себя. Однако вместо одного убранного камня появлялись два новых.

— Рено!

Но ничто не нарушало молчание штольни, кроме ее рыданий.

Примерно через час она поняла, что у нее не хватит сил одной пробиться через завал.

Грязная, растрепанная, с безумными, широко открытыми глазами, Ева миновала то место, где, по словам Рено., находился пост Слейтера. Хотя из-под ее ног дважды скатывались вниз камешки, ее никто не окликнул и не стал преследовать. Ева едва ли оценила такую удачу. Она вся была поглощена тем, что ей предстояло сделать: подкупить Джерико Слейтера, используя золотые слитки и свинцовые пули.

«Они хотят золота — они его получат. Но прежде они должны откопать Рено.

А я буду стоять над ними с заряженным дробовиком».

Где-то в глубине души Ева чувствовала, что ее план наивен, что это самоубийство. Но что еще она могла сделать? У бандитов силы были.

Поэтому она пойдет к Слейтеру — и будь что будет.

Ева шла по мшистому лугу, похожая на пыльное привидение. Ее некогда белая рубашка была сейчас темно-серого цвета, ничем не отличаясь от стен шахты. То же самое можно было сказать о брюках. Обо всем — но не об оружии. Она протерла ружья с тщательностью, к которой ее приучил Рено. Они были заряжены и готовы к бою.

Второй каскад водопадов соседствовал с перелеском. Соблюдать тишину здесь было трудно, но это не имело значения; шум воды заглушил бы топот убегающего мустанга. Ева лишь сдвинула дробовик и патронташ так, чтобы они не цеплялись за кусты и ветви деревьев.

Перед тем как выйти на простор долины, водопад должен был преодолеть сложенную из сланцев скалу. Ева вскарабкалась на нее, чтобы взглянуть на лагерь бандитов. Она уже решила, что первым возьмет в плен Слейтера.

Беглый взгляд со скалы помог Еве сделать один важный вывод: ей очень повезло, что она сама не стала пленницей. Банда Слейтера разбила лагерь футах в трехстах от водопада, в густом ельнике. Лошади бродили по лугу. Их было около двадцати.

Отчаяние охватило Еву. Допустим, десять человек она еще могла держать под прицелом. Пусть двенадцать. Но двадцать?

«Выхода нет. Хватай Слейтера, заключай с ним сделку и действуй. Как бы плохо мне ни было, положение Рено гораздо хуже, он без света, без пищи и воды.

Он никогда не любил эти штольни. Он чувствовал себя в них так, как я на высокогорных тропах над пропастью.

Я должна быстрее прийти к нему на помощь. Я не могу оставить его одного».

Ева решительно отказывалась думать о том, что Рено мог погибнуть под многотонными обломками и стать еще одной жертвой, принесенной человечеством золотым слезам бога солнца. Ева была уверена: будь он мертв, она знала бы об этом. Он жив, и это так же верно, как и то, что жива она сама.

Протерев рукавом глаза, она снова посмотрела на лагерь. Ее внимание привлекла бледно-серая шляпа Джерико Слейтера. Она была неразлучна с хозяином: он не снимал ее даже тогда, когда садился за карточный стол. Он продолжал носить длинную накидку, которая служила формой в армии Конфедерации.

«Интересно, как Слейтер относится к штольням. Не думаю, что с большой любовью. Пока Рено не будет освобожден, Слейтеру придется провести немало времени в темноте».

Мрачно усмехнувшись, Ева отступила с места своего обзора под сень деревьев.

Едва ветви деревьев сомкнулись за ней, неизвестно откуда появившаяся мужская рука зажала ей рот. Одновременно ее руки оказались прижаты к бедрам. И хотя она держала дробовик, пустить его в ход у нее не было ни малейшей возможности.

Еще через мгновение ноги Евы оторвались от земли; она беспомощно колотила ими по воздуху.

— Спокойно, тигрица, — услышала она негромкий голос над ухом. — Это Калеб Блэк.

Ева замерла, затем посмотрела через плечо. Ее глаза встретились со светло-карими глазами Калеба. Тепло, которое запомнилось ей в этих глазах, отсутствовало. Калеб смотрел на нее, как однажды выразился Рено, словно черный ангел мести.

Ева кивнула, чтобы показать, что она все поняла. Калеб медленно опустил ее на землю. Когда Ева встала на ноги, он махнул рукой, призывая ее уйти подальше в рощу.

Она повиновалась. Из кустов появился другой мужчина. Волосы у него были, как и у Калеба, черные, но на этом сходство заканчивалось. У Калеба волосы слегка вились. У Вулфа Лоунтри они были безукоризненно прямые. Синие глаза казались почти черными. Высокие скулы свидетельствовали, что мать его принадлежала к племени чейеннов, а резко очерченный рот он унаследовал от отца-англичанина. Не столь крупный, как Калеб или Рено, Вулф двигался уверенно и элегантно, и это впечатляло не меньше, чем рост.

Руки Калеба задвигались, и этот язык жестов был столь же красив, сколь и точен. Вулф кивнул и прошел мимо Евы, прикоснувшись к шляпе в молчаливом приветствии. В руке, которую он при этом поднял, было две коробки патронов. В другой он держал два автоматических ружья.

Несколько секунд Ева смотрела на него, затем поспешила за Калебом дальше в чащу. Как только стало возможным говорить, не опасаясь, что их услышат бандиты, она сбивчиво заговорила:

— Рено попал под обвал, он в ловушке… Двое часовых у следующего водопада.

Калеб прищурился.

— Он жив?

Ева кивнула, чувствуя, как у нее свело горло.

— Он ранен? — спросил Калеб.

— Я не знаю. Я не добралась до него.

— Что он сказал?

— Ничего. Он меня не слышит.

Калеб не стал спрашивать, откуда у Евы уверенность, что Рено жив. Он видел отчаяние и решимость в ее глазах.

— Я займусь часовыми, — сказал Калеб. — Иди к тому лугу и жди меня. Мы скоро присоединимся.

— Но Рено…

— Иди. Я не дам за жизнь Рено ломаного гроша, пока у нас за спиной Джерико Слейтер.

Калеб повернулся, чтобы уйти, но затем остановился и глянул через плечо на Еву.

— Здесь где-то находится Рейф Моран. Так что если ты увидишь человека ростом с Рено, блондина с легкой походкой, с бичом в руке и с револьвером в другой, не стреляй в него.

Ева молча кивнула.

— И еще небольшая рыжеволосая женщина по имени Джесси Лоунтри ожидает в миле отсюда, — добавил Калеб. — Ей велено ждать, но, услышав выстрелы, эта сумасшедшая может отправиться нам на помощь.

— Джесси? Так это был Вулф?

Калеб улыбнулся.

— Конечно, Вулф. А теперь иди к лугу и жди нас. Сейчас, когда Вулф начнет из автоматического ружья проповедь о неизбежности расплаты за грехи, ребята Слейтера очень скоро поймут ошибочность пути, который они избрали… Начнется паломничество новообращенных в горы.

— Я могу помочь.